Платье ампир 19 век, Костюм эпохи «Ампир».
Если у женщины не видны были ноги от туфель до ягодиц, то говорили, что она не умеет одеваться. В году в Москве вышел сборник правил хорошего тона, в котором несколько страниц посвящено искусству владения веером: «Хороший тон. Музей Павильон «Рабочий и колхозница». Заголовок: Muelle!
Увлечение Наполеоном историей римской империи, его стремление к блеску и славе Римской империи не могли не сказаться на увлечениях и придворных его императорского величества. Подражая изяществу Флоры, грациозности Ювенты и красоте Юноны , французские модницы оделись в полупрозрачные, лаконичные, но очень трогательные платья, отказавшись от громоздких кринолинов и тяжелых тканей.
В Россию ампир «пришел» при Александре I как вполне естественный результат поголовным увлечением «правящих мира сего» французской культурой. Приобрести какие-то ярко выраженные черты «русский ампир» не успел из-за скоротечности моды. Основные черты ампира: завышенная талия, отрезной верх, струящаяся нижняя часть платья.
На смену тяжелому бархату пришел легкий шелк, шифон, тюль, батист, муслин, креп и нежное кружево, в общем, легкие, струящиеся ткани, подчеркивающие естественную красоту фигуры.
Женская мода. Узкий лиф, прямая длинная юбка из струящейся ткани со множеством вертикальных складок, завышенная линия талии, шлейф, рукав «фонарик» — вот краткое описание женского платья в стиле «ампир». Вырез и глубина ампирного платья, менялся с течением времени: поначалу он был невероятно глубоким, совсем не целомудренно оголяя плечи и грудь женщины.
Но Наполеон изменил эту ситуацию, заставив дам надевать под платье нижнюю рубаху и прикрыть грудь. Однажды, когда при нем кто-то случайно упомянул об этих некоронованных законодательницах, как в политике так и в модах на дамские туалеты, он дико вспылил: «Мною не будут управлять шлюхи!
Времена когда одна из подруг Жозефины де Богарнэ сидела в ложе обнажившись почти по пояс ушли навсегда… Известно, что однажды император увидав красивую молодую девушку в очень смелом наряде громко сказал ей: « Мадам, вы раздеты, идите оденьтесь!
Несмотря на кажущуюся натуральность ампира, женщины все же нашли способ коррекции собственной фигуры, и к году в моду вновь приходит корсет. Теперь он короче и больше напоминает современный бюстгальтер. В качестве обуви выступали туфли, изготовленные преимущественно из ткани.
Каблук у такой обуви был низким или же его не было вообще аналог современных "балеток". Одной из особенностей такой обуви являлось наличие шелковых лент, которые оплетали щиколотку в подражание греческим сандалиям. К середине х годов 19 века ампир постепенно стал перерастать в ранний бидермейер путем снижения линии талии до ее естественного места, а также использованием более плотных тканей и увеличением количества поперечной отделки по низу наряда.
Дополнением к дамскому туалету служили веер, перчатки, сумочка, а на прогулках - маленький зонтик.
В мужском костюме стиля ампир чувствует военная строгость и стать. Действительно, 19 век для Франции, да и для России, были не самым спокойным периодом, и военная мода оказала сильное влияние на моду штатских. Мужские костюмы были выполнены преимущественно в темных тонах — коричневые, черные, синие цвета преобладали. Главным элементом являлся фрак с высоким воротом — стойкой. Под фрак надевали белую сорочку, так же не редко с воротником-стойкой, жилет в светлых тонах и светлый шерстяной или шелковый платок, заколонный на шее брошью или завязанным сложным узлом.
Нижнюю часть тела мужчины скрывали под светлыми панталонами, бриджами или брюками, которые могли быть как темных оттенков так и светлых. На ноги мужчины надевали высокие сапоги или туфли. Если мужчина надевал туфли, то вместе с ними обязательным атрибутом были белые чулки полностью закрывающие наготу ног.
Нельзя не упоминать и тот факт, что в светской жизни того периода активно выделялась и военная знать, а это значит что мундиры, военная атрибутика и элементы, были в моде. Подражая римским богиням дамы 19 века оголяя стройные, лебединые шеи п однимали свои роскошные волосы , разделяя их на две половины, создавая прямой пробор.
Волосы укладывали в сетки или косы, завивали и украшали всевозможными цветами, лентами, нитями жемчуга. Лицо обрамляли локонами , завитыми во все возможных вариациях. Голову прелестницы украшали диадемами и обручами. Излюбленным элементом были диадемы и венки из лавровых или дубовых листьев и искусственных цветов.
Мужские прически были достаточно лаконичны, хотя так же не лишенные некой «куртуазности». Короткие волосы мужчины нередко подвивали придавая им «кучерявость» и укладывая легкими завитками.
В моде бакенбарды. Жозефина Богарне получила в подарок от вернувшегося из египетских походов Наполеона великолепную кашмирскую шаль. Мода на кашмирские шали охватила всю Европу. В эти годы в Париже появились первые привозные меховые пальто. В е годы появились тканые шали с набивным орнаментом, с вышивкой шелком. Чуть позднее, когда на многих мануфактурах и фабриках наладили производство набивных шалей, более дешевых по сравнению с шалями, украшенными тканым узором, этот предмет одежды получил особенно широкое распространение.
Шаль прочно вошла в быт различных слоев русского общества. Ее стали носить женщины не только дворянского, купеческого, но и мещанского, крестьянского сословий. В начале годов модные журналы рекомендуют клетчатые «шотландские» кашемировые шали и черные шали с цветной каймой. В е годы XIX века к бальным туалетам полагались платки, шарфы из прозрачных тканей, затканных золотым или серебряным узором, а также мантильи из черного кружева.
В то время как великосветские дамы украшали себя невесомыми шарфами — «паутинками», купчихи - платками весьма крикливых расцветок. Цвета ценились яркие: красный, голубой, палевый. Заголовок: Muelle! Как инте.. Как интересно и как красиво! В письмах Натальи Николаевны Пушкиной и её сестёр нередко встречаются просьбы или прислать или купить шаль. Они её называют "набойкой". Информированный оптимист. Заголовок: Muelle , спасибо за..
Muelle , спасибо за очень интересный рассказ. Особенно мне понравилось про язык веера и шали. На мой взгляд, довольно трудно было запомнить, что означает каждое движение ввера. И выполнять их - тоже не просто. А носить шаль непринужденно и изыскано, чтобы она выглядела достойным украшением, а не разноцветной тряпочкой - это целая наука! Мне бы шаль только мешала.
Заголовок: Продолжаю разговор о.. Продолжаю разговор о костюме эпохи Ампир и хочу предложить вам выдержки из статьи искусствоведа и библиофила, знатока русской иллюстрированной книги Василия Андреевича Верещагина — Статья основана на большом количестве источников, позволяет полнее изучить бытовую жизнь начала XIX столетия и проследить развитие моды на протяжении четверти века. По словам автора, «женские наряды и моды играют в жизни человечества гораздо большую роль, чем это принято думать, влияя на все отрасли искусства, отражаясь на идеях эпохи и политической экономии нации, являясь важным фактором в общественной жизни народов».
Великая французская революция, порвав с прежними предрассудками и традициями, резко изменила и эстетические взгляды возрождаемого ею человечества на одежду и украшения. Под влиянием господствующих идей — ненависти к королевскому режиму, стремлению к всеобщему равенству и возвращению классицизма в искусстве, наряды последних лет ХVIII века значительно упростились и, вдохновляясь классическими образцами языческой древности, начали искать приближения к природе.
Моды того времени стремились освободить формы, яснее определить контуры человеческой фигуры и сделать костюм более свободным, более соответствующим незыблемым принципам греческой красоты. А эти принципы учат, что всякая изящная одежда должна прежде всего давать чувствовать прекрасную гармонию человеческого тела и что эстетика костюма предписывает строгое единство тона, придающее ему величавую простоту.
Этим двум эстетическим основам классической одежды и начали усердно подражать как во Франции, так, конечно, и у нас, у которых, по образному выражению одного из современников, «картинки парижских костумов всегда одушевлялись подобно Пигмалионовой Галатеи».
Красавицы не тщитесь За модой вслед бежать, Искусством не учитесь Натуру украшать. Поверьте, и без шляпок, Без тафт и без парчей, Без лент, цветов и касок, Без толстых обручей, Она в простом наряде Умеет дух пленять, В приятном скромном взгляде Всю прелесть сохранять. Так еще в году писала «некоторая почтенная особа» издателю единственного в то время у нас модного журнала «Модный магазин» ; таковы же были в общих чертах и созданные революциею новые идеалы красоты и изящества. В них и нужно искать объяснений всего характера и типа наряда русской женщины начала XIX века.
Есть ли у женщины не видно сложения ног от башмаков до туловища, то говорят, что она не умеет одеваться или хочет отличиться странностью. Когда Нимфа идет, платье искусно подобранное и позади гладко обтянутое показываешь всю игру мускулов ее при каждом шаге».
Чтобы производить такое эстетическое впечатление, платья делались узкими из легких, полупрозрачных материй: мусселина, батиста, крепа, перкаля или кисеи, плотно охватывавших стан и наглядно обрисовывавших формы. Такие платья, иногда только снизу обшитые каймами из лент или гирляндами из листьев, иногда же со сплошь на них вышитыми мелкими узорами, бывали всегда однотонные и чаще всего белые, что именно и придавало им желаемый характер простоты и величия.
Они делались спереди короткими, а сзади длинными, с треном и надевались на одну рубашку без юбки. По мнению женщин того времени, «самая тонкая юбка отнимала у самого тонкого платья всю прозрачность и обратила бы их в ханжей, которые хотят быть умнее других и безмолвно порочить всех кроме себя».
Климатические условия так мало, однако, соответствовали этой легкомысленной моде, что современные щеголихи, отказавшись от ненавистной им юбки, принуждены были волей неволей заменить ее «исподним платьем мужского покроя из трико телесного цвета». Но материи наружного платья продолжали оставаться прозрачными, что по прежнему давало «богине» возможность «торжествовать над стихиями, не страшась ни морозов, ни лучей солнечных и щеголять такими прелестями, которые прежде укрывали от любопытного взора Профанов, как священные Египетские таинства»!
Эти раскрытые прелести давали даже повод расточать женщинам такие похвалы, которые, при существующих у нас понятиях о приличии, показались бы нам, по меньшей мере, неуместными.
Исходя затем, вероятно, из того же побуждения «никого безмолвно не порочить» — лифы, с прямыми или сердцеобразными вырезами, спускавшимися на юбку в виде крыльев бабочки, почти обнажали весь бюст и открывали спину, эффектно выказывая красоту шеи и красивую посадку головы. Это обнажение бюста еще более подчеркивалось короткими талиями, которые носили с перехватом под мышками, при полном отсутствии рукавов, заменявшихся помочами из лент, или при очень коротких рукавах, еле закрывавших плечи.
На руки, почти до плеч, надевали длинные, цвета замши, перчатки. Наконец, в подражание костюму классической древности, ноги обувались в «котурны» — древнегреческую обувь без каблуков, с переплетенными на чулках лентами, а поверх платья надевались легкие, не доходившие до колен, прозрачные туники, прикреплявшиеся на плечах аграфами из бриллиантов, камней или золота, на античный манер.
Янькова, известная бабушка Д. Благово, прибавляя, что «разумеется порядочные люди не доходили до таких крайностей, а все же дурачились». Но самою типичною и неотъемлемою принадлежностью женского туалета того времени была шаль, привезенная во Францию после Египетского похода и настолько с тех пор везде в Европе привившаяся, что даже наши современники, из старших по возрасту, конечно, должны и до сих пор еще хорошо помнить ее преобладающее господство, продолжавшееся до конца пятидесятых годов прошлого столетия.
Шали «кашемирские», стоившие в начале века чуть ли не целое состояние, а потом шелковые, шерстяные, батистовые или газовые, окаймленные изящными бордюрами, делались самых различных форм и размеров: длинные, углом или квадратные, — и окрашивались в самые разнообразные, преимущественно однотонные цвета. Носили шаль и летом и зимой, всегда и всюду при себе; она выставлялась и пряталась, развертывалась и складывалась, обвивала стан и окутывала грудь или, развеваясь от ветра вокруг головы, вдруг закрывала ее всю, подобно нежному облаку, привлекая пытливые взоры.
С нею не расставались и на балах, где был изобретен в ее честь особый танец «па-де-шаль», исполнением которого славились одно время две наши светские красавицы: графиня Мария Зубова и одна из княгинь Голицыных. Эта неизменная спутница женщины александровской эпохи появляется и на всех миниатюрах и портретах того времени. Мечтательно собирается закрыть свои прелести шалью изображенная на модной картинке года красавица; шаль плотно облегает роскошный стан Уваровой на портрете Ромбауера года; на ней же покоится красивая ручка миловидной Нарышкиной на миниатюре Beaumont года; она же, наконец, живописно обрамляет благородную фигуру графини Софии Паниной и падает живыми, мастерски трактованными, складками к прелестным ножкам обворожительной Апраксиной, на портрете Рисса года.
Очевидно, в то время «богиня» без шали была так же немыслима, как шаль без «богини». Другою, почти столь же типичною, принадлежностью женского туалета был головной убор в виде чалмы или тюрбана, в первый раз надетый парижанками в подражание чалме приехавшего в Париж в начале столетия турецкого посланника, а быть может и в подражание головному убору мамелюков после Египетского похода. Тюрбаны, подобно шали, также пережили всю александровскую эпоху, хотя не могли пользоваться одинаковым распространением, уже благодаря тому, что надевались реже, — в более торжественных случаях.
Делались тюрбаны из «мериносовой» и «кашемирской» шали, из бархата, парчи, тонкой индейской кисеи с золотыми полосами и белого и розового крепа, и носились или сложенными в складки, или в виде витой полосы с украшениями из жемчугов и драгоценных каменьев или с султанами из перьев. Такой тюрбан, с прикрепленной к нему массивными золотыми брошками воздушной и легкой фатой, украшает восхитительную, несмотря на ее несколько холодную правильность черт, головку сентиментальной графини Гурьевой, изображенной художником в элегической позе, с лирой в руке.
Тюрбаны же, или скорее чалмы, перевитые с волшебным искусством прозрачными тканями, окутывают головки Уваровой и Паниной. В таком же головном уборе попадаются портреты и гораздо позднейшего, даже брюлловского, времени. Это был, очевидно, парадный убор — убор светских выездов, балов и портретов, — грациозное и неотразимое оружие женщины того времени, часто таившее, быть может, последний удар не покорявшемуся ее прелестям сердцу.
Об остальных, более обыденных, женских уборах и всех их бесчисленных разновидностях можно сказать только то, что, вне всякой зависимости от их красоты и изящества, так субъективно всегда меняющихся, в соответствии с изменениями типа их обладательниц, они, подобно женскому наряду, отличались определенным стремлением к упрощению размеров и форм.
Все сложные уборы конца XVIII столетия, все «адмиральские шляпы» — корабли со снастями и снарядами, пушками и батареями, «шляпы-пуфы», с разложенными впереди знаменами и литаврами, «Минервины шишаки», «чепцы-победы», шляпы с громадными полями — все затейливые и причудливые постройки, возвышавшиеся на женских головках и носившие, по недоразумению, названия шляп, уступили вдруг место самым простым и непритязательным уборам.
Носились даже, взамен шляп, кружевные, длинные косынки и прозрачные чепчики и наколки из цветных материй или кружев, иногда окаймленные спереди «барбой». Такую же простоту преследовали и женские прически, впавшие даже в непонятную, в этом отношении, и уродливую крайность. За несколько лет перед тем ни у одной женщины не было достаточно волос для прически; теперь у всех, — их оказалось слишком много. Вместо воздвигавшихся на головах щеголих высоких гор, холмов, усыпанных цветами, лугов, пенистых потоков из искусственных прядей кос и локонов, вместо сложнейших и громоздких причесок, вроде «прелестной простоты» или «расцветающей приятности» — появились вдруг гладко остриженные головы или «половинная» стрижка голов, с бритыми или коротко подстриженными на затылке волосами, в подражание последнему туалету осужденного на казнь.
Мода на стриженые головы и затылки, строго запрещенная во времена Павла, снова вернулась в первые годы царствования Александра, но, уже благодаря одному тому, что она лишала женщину одного из существенных ее украшений, долго продержаться не могла.
Вскоре волосы были снова отпущены и начали зачесываться кверху, так, что затылок оставался открытым, причем их иногда заплетали в косы, которые обвивали вокруг головы или завивали спереди мелкими буклями, спуская их вдоль щек короткими локонами — «фаворитками» или «бандо». Камеи, привезенные императрицею Жозефиною из Италии в Париж, а оттуда перешедшие к нам, были излюбленным украшением женщин той эпохи. Их носили не только на гребнях, но и в ожерельях, браслетах и кольцах, оправленными в бриллианты.
Из других, наиболее типичных, драгоценностей начала столетия, в большой моде, и в полном соответствии с сантиментальным направлением эпохи, были золотые медальоны, часто в виде сердец, с воспроизведением любимого человека или его волосами, кольца с девизами и легкие маленькие веера из крепа с вышитыми золотыми, серебряными или стальными блестками — плакучими ивами, водопадами и снопами.
Что касается, наконец, верхней одежды щеголих того времени, то она, волей неволей, была сообразована с требованиями сурового климата. У жены каждого ремесленника есть шуба, покрытая шелковой или другой какой подобной материей и стоившая от 50 до 60 рублей. Самая последняя крепостная девушка выходит зимою со двора не иначе, как в шелковом салопе на заячьем меху. Витшуры из обыкновенных волчьих шкур, в которых иногда ходят в Германии важные господа, в Москве носит только прислуга».
Таковым, в общих чертах, оставаясь конечно в пределах простого наброска, представляется нам внешний облик женщины начала александровского царствования. Всякая недурная женщина, одетая по-нынешнему, кажется божеством; не имеющие ни глаз, ни чувств могут только спорить против сей истины». Не будем спорить и мы. Женский наряд того времени, в изящном сочетании подчеркнутой красоты телесных форм с величавой простотой, был действительно в высшей степени благороден и эстетичен, производя то удивительное впечатление цельности и единства, которое до него производила, быть может, только одна одежда классической древности.
Так же строги и стильны были его мельчайшие подробности: матовый оттенок воздушных материй, пропускающих свет, мягкие и жизненные, именно благодаря их легкости, складки, скромная умеренность отделки и самая изящная его принадлежность — длинный и живописный трен, так плавно извивавшийся вокруг женщины, так покорно следивший за ее малейшим движением, придававший ее грациозной фигуре такую змеиную гибкость.
И в какой строгой гармонии была изящная простота этого наряда, с настроениями и чувствами сантиментальной женщины того времени, которая должна была выказывать свою «чувствительность» в разговоре, движениях и голосе, «а пуще всего в глазах», которая так стремилась «открыть свою грудь всему горестному, всему угнетенному, всему слезящему и дойти до страсти к добру и желания всеобщего блага».
Как он образно ее уносил своими мечтательно белыми тканями и стройно подымающими стан ее формами в заоблачную высь этих недостижимых стремлений!.. Прав неизвестный хроникер года, утверждая, что в этом строгом наряде всякая красивая женщина напоминала спустившуюся с неба богиню. Молодость и красота никогда не выступали в более подходящей им рамке. Прав и знакомый нам Вигель, говоря в своих «Воспоминаниях», что на балы той эпохи можно было глядеть как на «древние барельефы или этрусские вазы».
В старинном зале, в блеске сверкающих огней, все эти стройные сильфиды, плавно скользившие под звуки торжественных, забытых нами, танцев, были действительно классически прекрасны. Но правы и мы, когда, воскрешая мимолетною мыслью идеальный облик красавицы тех давних времен, мы его воплощаем в этом, именно, образе сентиментальной и поэтичной Психеи, полной такой чарующей прелести, с томной грациею жестов и величавой красотою движений, — правы потому, что именно этот наряд был наиболее стилен, типичен и выдержан для всей александровской эпохи.
Блестящим метеором промелькнула воздушная «богиня» начала XIX века. Приблизительно с года, в ущерб общей стильности наряда, женщины начали прикрывать свои чары.
Исчезли легкие, полупрозрачные ткани, утратилась их благородная простота. Все эти плотные и цветные ткани окончательно уничтожили воздушность прежнего наряда. Но этой цели больше и не преследовали. Даже в тех случаях, когда юбки носились из гладкой материи, их отделывали по низу громоздкою орнаментациею из прошв, вышивок, рюшей и оборок.
Сложные их узоры не могли производить прежнего впечатления легкости, единства и цельности, уже благодаря тому, что положенные, хотя бы и на однотонный фон, рисунки не были достаточно мелки, чтобы составлять как бы оттенок этого фона. Бесследно, и конечно тоже в ущерб стильности, исчез затем трен, так изящно завершавший женский туалет и оставлявший такой широкий простор всякому личному творчеству в умении грациозно поднять его на руку или изящно откинуть и расположить.
Платья все более укорачивали и суживали; в году из-под них видны были ноги, в ом — они уже доходили только до щиколотки и лишь к началу х годов их опустили снова до полу.
Известная уже нам Янькова утверждает, что «платья были в то время пребезобразные, узки, как дудки, их совсем окургузили» — и ее мнение не лишено основания.
Короткие и узкие платья должны были казаться еще более куцыми и «кургузыми», как вследствие моды на прямые, не скошенные юбки, производившие около талии целый ряд утолщающих ее сборок, так и вследствие высоких талий, которые носились по-прежнему, чуть не под мышками, вплоть до или года.
Высокие талии, подчеркнутые, к тому же, «канзу» и «спенсерами», коротенькими с фалдами кофточками, и часто перехваченные под самою грудью широкою лентой, с длинными распущенными концами, нарушали стройную гармонию женского тела, не оправдываясь, как в наряде начала столетия, ни стремлением поддерживать полуобнаженный бюст, закрывавшийся уже тогда корсажем, ни строгою стильностью всех остальных принадлежностей этого наряда.
Едва ли также, при таких коротких талиях и платьях, могли казаться изящными введенные в году в моду пышные, искусственно увеличивающие ширину плеч, рукава, которые носили в виде буффов по французской моде конца XVI и XVII столетия.
Эти рукава чрезмерно расширялись к плечам, с целью подчеркнуть, быть может, манерную грацию появившихся в то время осиных талий. Вообще, в наряде того времени утрачена была «милая простота», которая по словам хроникера Литературных Листков, «с года приметно исчезает». На самом деле «милая простота» исчезает ранее года, а именно — около — годов.
С этих пор женский туалет начинает носить характер скорее фантастический и жанровый, отвечавший гораздо менее прежнего — идеалу одежды всякой женщины: тщательно скрывать недостатки и наиболее выгодно выказать красоту пропорций. Эта особенность и служит, быть может, наиболее характерным признаком наряда всей последующей эпохи александровского царствования.
Та же утрата простоты проявляется в большинстве головных уборов и причесок. Уродливее ничего и быть не могло, в особенности противны были шляпки, что назывались кибитками chapeau kibick ». И действительно, женские шляпы, особенно после пребывания в году союзных войск в Париже и заимствования форм головных уборов у офицеров союзной армии, приняли ужасающие размеры и формы и были лишены всякой грации и изящества. Попадались, однако, среди этой ужасающей безвкусицы и редкие исключения.
Не всегда были уродливы и появившиеся около года шляпы-кибитки, хотя, действительно, несколько тяжелые, с их убранными цветами и лентами кузовами и слишком широкими полями. На овале миловидного личика, они даже казались грациозными. Живописным этому доказательством служат обе мартыновские литографии, и особенно та из них, на которой молодая девушка с кибиткой на головке чертит с такою милой наивностью на стволе тенистого дерева вензель, срисовавшего ее художника.
Отсутствие простоты замечается и в женских прическах. В начале эпохи прически были еще довольно изящны и не сложны. В — годах были в моде прически, подобные той, которую мы видим на Апраксиной — небрежно разделенный тонкою нитью пробора, под живописным пучком незатейливых локонов, спускаются по обеим сторонам белоснежного лба бахромы шелковистых кудрей.
Но к — годам появились прически с массою буколь и накладных волос, чрезвычайно сложные и громоздкие. Заголовок: Ювелирные украшения.. Классицизм вступает в пору зрелости, а все большее увлечение античностью проявляется в костюме и характере ювелирных украшений.
Самая типичная и неотъемлемая часть женского туалета этого времени - шаль, которую иногда закалывали брошью. Стремление к простоте привело к тому, что в первые годы XIX века считалось дурным тоном надевать драгоценности даже на балы. В моду входят стальные украшения с алмазной огранкой, пряжки, пуговицы, броши, браслеты. Платья вместо золотых и серебрянных нитей вышивали стальными. Происходит переход от легкости начала века к четкой геометрии форм, к строгости, сдержанности и монументальности.
В гг. Прически украшаются диадемами, золотыми обручами, венками из искусственных цветов и золотых колосьев, из золотых и серебрянных дубовых и лавровых листьев. Но шея и обнаженные плечи остаются без украшений. Одно из самых ярких проявлений моды этого времени - увлечение резными камнями - геммами, пришедшее из Европы еще во второй половине XVIII века.
Художественная резьба по камню стала в России самостоятельным видом декоративно-прикладного искусства. Камеи создавали лучшие столичные ювелиры, их привозили в большом количестве из-за границы как современные, так и античные. Их коллекционировали, ими украшали диадемы, ожерелья, булавки, пряжки, броши, браслеты, из них составляли целые наборы украшений. Для создания камей использовали разные по цвету и прозрачности камни: очень популярны были слоистые агаты и ониксы.
В мелких украшениях камеи являлись главной и единственной деталью. Тонкая золотая или серебрянная оправа выполняла, по сути, утилитарную функцию, помогая закрепить камень и соединить его с заколкой. В крупных украшениях камеи, сохраняя доминирующую роль, хорошо сочетались с жемчугом, бриллиантами и драгоценными металлами. В период войны года и после ее окончания возникает патриотическое движение и стремление к возрождению национальных традиций.
Появляются платья, подражающие сарафану и рубахе, в моду входят украшения из жемчуга - это была своеобразная игра в народное искусство. Жемчуг сочетается с дорогими застежками из драгоценных металлов и перемежается с бриллиантами.
Заголовок: Нашла любопытные мат.. Нашла любопытные материалы по мужскому костюму. Кликать сюда. Заголовок: Хелга Спасибо! Хелга Спасибо! Бедолаги, как оне это все носили впрочем, дамам приходилось куда тяжелее [взломанный сайт] Только это уже е годы 19 века. Заголовок: apropos пишет: Толь..
Просто про мужскую одежду как-то трудно найти что-то подробное, а здесь столько картинок и описаний. Да и консервативна она, мужская мода. Заголовок: Хелга пишет: Нашла..
Хелга пишет: цитата: Нашла любопытные материалы по мужскому костюму Ой, только сейчас заметила! Хелга , спасибо за ссылку! Очень интересно, и к тому же всегда полезно пополнить знания дополнительными сведениями!
Создай свой форум на сервисе Borda. Сайт Форум Участники Помощь Вход-регистрация. На форуме: гостей 1. Всего: 1 [ подробнее.. Переход по разделам форума Объявления, вопросы, предложения, критика Литературные обсуждения Наши переводы и публикации Творчество Джейн Остин Авторам Проба пера Авторы Клуба Хелга apropos Произведения в соавторстве Временный раздел Фандом по произведениям классической литературы и кинематографа Коллективное творчество История и повседневная жизнь Англии и других стран Живопись, фотография, скульптура, архитектура, музыка, театр Кино, телевидение Путешествия, впечатления Опросы и обсуждения Вильна, Жуткий островок Проба пера архив Архив Обо всем понемногу Из прошедшего Административный раздел История и повседневная жизнь России Архив перенос.
Спасибо: 0. Ответов - 13 [ только новые ]. Сообщение: 34 Настроение: Запрекрасно-здоровское Когда человек не знает, к какой пристани он держит путь, для него ни один ветер не будет попутным Сообщение: 36 Настроение: Запрекрасно-здоровское Сообщение: 38 Настроение: Запрекрасно-здоровское Сообщение: 80 Настроение: Вмодекопательное Сообщение: 82 Настроение: Вмодекопательное Сообщение: Настроение: Медовое: цветёт клевер!
Пускай капризен успех, он выбирает из тех, кто может первый посмеяться над собой! Сообщение: Настроение: Я вся такая внезапная В полном объеме эту статью вы можете прочесть ЗДЕСЬ Когда человек не знает, к какой пристани он держит путь, для него ни один ветер не будет попутным Полностью эту статью вы можете прочитать ЗДЕСЬ Когда человек не знает, к какой пристани он держит путь, для него ни один ветер не будет попутным Сообщение: Настроение: Ох, лето красное, любил бы я тебя, когда б не Только это уже е годы 19 века.
Сообщение: Настроение: Вопреки и несмотря!
Хелга пишет: цитата:. Когда человек не знает, к какой пристани он держит путь, для него ни один ветер не будет попутным с Сенека. Тему читают:. Все даты в формате GMT 3 час.
