Черное платье от кутюр, Черное платье кутюр - 87 фото
Видимо, кому-то надрали задницу… — А почему ваш отдел ведет мое дело? Когда цель так близка, мы не имеем права рисковать! В кармане майора пискнул телефон. Моя полная фамилия — Горчевский-Брюс.
И в таком платье: глубокий зеленый оттенок, эффектный воротничок. Женские платья оптом в Москве. Рубашка Оригинальное чудо star beige. Комплект с юбкой Королева гламура 2 в 1. Кардиган Личный бренд. Топ Скрытая тонкость. Платье Безукоризненна во всём. Брюки Публичная личность. Платье В кружении чувств. Кардиган Личный бренд coffee. Рубашка Жемчужина образа. Сарафан Особая притягательность. Футболка Базовые фантазии black love. Брючный костюм Модный показ 2 в 1. Жилет Стильный лидер red.
Брюки Модный захват red. Брюки Идеальная модель. Платье Поддайся искушению фэшн. Платье Чарую со вкусом fiery red. Сарафан Сочное вдохновение. Блуза Элегантный замысел. Лонгслив Достойна восхищения. Платье Модная бесконечность. Брюки Слишком инициативна.
Жилет Стильный лидер. Блуза Модный коктейль с брошкой. Платье Я онлайн bordo extra, с поясом. Жакет Стильно независима. Человечек приложил к сканеру ладонь и, мгновенно сработавшие сервоприводы отодвинули в сторону тяжелую бронированную дверь.
Человек решительно вошел в большое подвальное помещение, представляющее собой чудовищную смесь средневековой алхимической лаборатории и научно-исследовательского института, оборудованного по последнему слову техники.
Подвал был разделен на две зоны: старую — алхимическую: с допотопными колбами, ретортами, перегонными кубами, прожженными кислотой деревянными столами; и новую — сверкающую хромированным металлом и перемаргивающуюся разноцветными лампочками электрооборудования.
В современной части подвала за компьютером сидел мужчина лет пятидесяти с жестким волевым лицом и сосредоточенно щелкал клавишами клавиатуры. Заметив гостя, он отвлекся от работы и сосредоточенно взглянул в глаза липового пьянчужки. Человечек почтительно поклонился и велеречиво произнес: — Великий Магистр, свершилось!
Юсупов встречался с Казначеем! Как вы и предупреждали, Казначей — не человек! Надо же, оказывается весь этот мир, огромный, великий и бесконечный настроен только под мои нужды, благодаря этой невзрачной фитюльке на моем пальце. Я поднес руку с кольцом к глазам и ещё раз посмотрел на «Путеводную звезду», некогда принадлежащую царю Соломону.
Благодаря ей, он смог когда-то кардинально изменил свою жизнь, но, в отличие от меня, он повернул её в «нужную сторону». И сделал это таким образом, что даже по прошествии тысячелетий, о нем помнили, как о мудрейшем правителе!
Что сделал я: мелкий, мерзкий, недалекий, алчный, тупой ублюдок?.. Это, не выход! Отставить посыпать голову пеплом и прятать её в песок!
Нужно просто взять себя в руки и сделать «как надо»! По чести, по совести… Только с чего начать? А то, что начинать надо — больше не обсуждалось! Даже с самим собой! На стоянке перед рестораном меня терпеливо дожидался личный водитель — Дима, которого я не видел с самого моего отрыва «во все тяжкие». С аэропорта в ресторан меня вез другой. Дима отдыхал в мое отсутствие в каком-то санатории, но едва узнав, что я вернулся в Москву, он прервал отдых и срочно примчался назад. Он знал, что я оценю такое рвение по заслугам.
Не дожидаясь, пока я подойду к машине, Дима выскочил с водительского сиденья на улицу и открыл заднюю пассажирскую дверь. Мы пожали друг другу руки, и я залез в салон. Дима, захлопнув за мной дверь, уселся на свое место. Он завел машину и, обернувшись, поинтересовался: — Домой?
На Охотный? Пока будем продираться по пробкам, и вздремнуть немного успею. Я оказался прав: проспал даже больше, чем рассчитывал — пробки в это время в Москве просто жуткие, а я от них и отвыкнуть успел. Ваську я нашел полулежащим в шикарном кожаном кресле с заброшенными на стол ногами. В его макушку направленным потоком фигачил ледяной воздух кондиционера — жара этим летом стояла просто невыносимая. Как живой! Нажав кнопку вызова на селекторе, он произнес: — Леруня, детка, приготовь нам все в лучшем виде!
Запомни: нет… ни… для… ко… го! Что он не человек? Как же долго я ждал этого момента! Позже мы проведем торжественный обряд, как того требует наш устав. Братья должны видеть, что преданность общему делу способна творить чудеса. В качестве Приора Ордена Храма ты приобщишься древних тайн и знаний. Вольдемар Робертович сделал маленький глоток, подержал напиток во рту, и только после этого его проглотил.
А послевкусие вне всяких похвал! Что касается моего прапрапрадеда, он был известным человеком, магом, алхимиком, звездочетом, соратником Петра Первого. Только… — Говори открыто, Аркадий, не смущайся. С сегодняшнего дня между нами нет тайн. Сын Брюса, о котором неизвестно официальной истории — внебрачный. Моя полная фамилия — Горчевский-Брюс. Наша семья никогда не афишировала родство с Яковом Брюсом, ибо такова была воля последнего хранителя знаний Храмовников. И эти знания он передал нам, своим потомкам.
Сейчас мы находимся под фундаментом известной Сухаревской башни Брюса. В этих подземельях мой прадед проводил свои уникальные опыты. К слову сказать, ему удалось получить по старинным рецептам философский камень, либо вещество, близкое ему по свойствам… — Но… это же власть над смертью! В руках моей семьи все время хранился изрядный запас этого красного порошка. Мы не бедствовали… Но никто из моих предков и родственников так и не отважился возродить Орден Храма во всем своем блеске! А ведь в должниках у Тамплиеров ходили практически все монархи Европы!
До некоторых пор и мне было запрещено даже думать о возрождении. Но семь лет назад я остался последним в роду… — И вы решились? Кое-кто должен ответить за столь долгое забвение… — А как же «Российское Командорство Тамплиеров»?
Да они и не имеют ничего «за душой»! В моем распоряжении даже долговые расписки европейских монархов, не говоря о Святых Реликвиях… — Неужели в ваших руках, Магистр, и Ковчег Завета? Он и многое другое. Все, кроме Казны… Её растратили за годы скитаний.
Но это, как ты знаешь, не проблема. Средств у нас предостаточно — поможет красный порошок Брюса. Филиппа Красивого ждало страшное разочарование — ему не удалось поживиться легендарным золотом Тамплиеров.
Сокровища и реликвии были вывезены из Парижа и доставлены в порт Ла-Рошель. Там братия перегрузила сокровища на галеры и отбыла в неизвестном направлении. В море Тамплиеры разделились: часть судов, на которых преимущественно находилась казна, взяли курс на далекую и холодную Русландию… — Матерь божья! И их бездоказательные утверждения о том, что часть Тамплиеров осела в России… — Да, в этом они не соврали. В лето ое Юрий Данилович Московский находился в Новгороде, — по памяти воспроизвел слова одной из летописей Вольдемар Робертович, — где вместе с новгородским архиепископом и всеми людьми встретил заморских калик, прибывших на ти набойных насадах.
Калики привезли «несметное многое множество золотой казны, жемчуга и камения драгоценные», чем поклонились Юрию, владыке и всем людям. После чего странники пожаловались встречающим на «всю неправду князя галлов и папы». Не случайно с ого года Москва становится столицей Русской церкви! Москва долгое время была опорным пунктом — комтурством Тамплиеров. До ого года имел место массовый приезд в Москву служилых людей. Рыцари «на коне в доспехе полном» приезжали из орды, из Литвы, «от немец»… Это были Тамплиеры, Аркадий, сбежавшие от инквизиции и французского короля!
Да вся Москва помечена следами Тамплиеров! Тебе ли, как историку, этого не знать, Брат?! Аркадий, как загипнотизированный тоже поддался чувствам, духовно роднившим его с Великим Магистром. На первом ярусе надвратной башни любой имеющий глаза может увидеть лепные розетки в форме герба тамплиеров — белая квадратная рамка, четыре кольца срезают углы квадрата, в центре шести лепестковая роза… Даже герои сражения на Куликовом поле монахи Ослябя и Пересвет — и те Тамплиеры!
Если посмотреть могильную плиту Пересвета и Осляби в Симоновом монастыре, обнаружим те же кресты — символы Ордена Тампля. Нашего Ордена, Брат! Практически, куда ни плюнь — Тамплиеры! Горчевский пока еще не раскрыл ему эту тайну. При их поддержке король Роберт Первый освободил свою страну от владычества Англии. Не так давно, некто Бен Ачесон, представитель уцелевшей ветви Ордена, которая располагается в Хэртфорде, потребовал от папы Бенедикта Шестнадцатого официальных извинений за грабеж, убийства и пытки невинных собратьев.
Извиняются только перед настоящей Силой! Конечно, нам предстоит долгий путь к цели, но мы справимся — начало положено! Это — если мы пойдем обычным путем… Но есть более быстрый, хотя и более сложный путь… — Великий Магистр замолчал, поглощая мелкими глотками старый коньяк. К истории нашего некогда величайшего Ордена… Глава 4 Старлей Петрушин выловил майора Сидоренко в конторской столовке, где Сергей Валентинович поглощал обед с завидным аппетитом. Я мигом! Он вернулся к столу майора с доверху нагруженным снедью подносом: два первых, два вторых, салат, стакан сметаны и аж целых три стакана компота.
При виде сего изобилия Сидоренко только и смог, что покачать головой: — Ты серьезно все это осилишь? То одно, то другое! Так что, осилю, тащ майор! Майор тоже вернулся к еде, и какое-то время они молча насыщались. После двух тарелок супа старлей произнес, подвигая к Сидоренко принесенные с собой бумаги: — Сергей Валентинович, я готов! Бывший сотрудник КГБ.
Внешняя разведка. Поступает на заочное отделение исторического факультета МГУ. В его личном деле написано, что он с детства увлекался историей. Особенно историей воинствующих монашеских орденов. Досрочно получает диплом, аспирантура, защищает кандидатскую… — прикрыв один глаз, по памяти декламировал Петрушин. Да еще и кандидат исторических наук! Может быть, это не Кремнев? Кто-нибудь с его документами? Я этого партизана хорошо рассмотрел, — стоял «на своем» Петрушин.
Такой тщедушный мужичонка. Неприметный… Да и на фотках в архиве тоже он! Сейчас мы отрабатываем его связи, круг знакомств… — Да, — согласился с подчинённым майор, — нужно прощупать хорошенько этого кандидата наук. Кстати, как там Петренко в Новокачалинске? Не докладывал? Буквально час назад. Все сделал чисто и аккуратно — комар носа не подточит! К вечеру будет в конторе. Поведал о хранителе и о возможностях артефакта. Теперь ты понимаешь, Аркадий, какое чудо попало в руки к этому невежде Юсупову?
Он мог стать Богом этого мира, а стал паяцем, пусть всемирно известным, но шутом… Деятелем культуры! Но средства к существованию быстро закончились… — Постойте! Как средства закончились? Они же обладали секретом красного порошка… — Все записи были зашифрованы. А все посвященные в Тайны Ордена были сожжены на костре вместе с Жаком де Моле. Простые братья-хранители не имели ключей, чтобы прочесть бумаги. Они долго скитались по свету, их ряды таяли.
В конце концов, хранителем архива стал Яков Брюс. Он сумел подобрать ключи к коду и расшифровать древние рецепты. Но он почему-то не стал… а может быть не захотел возрождать Орден. Я не знаю причин, побудивших его к бездействию. Я сделаю все возможное. Итак, вернемся к перстню Соломона. Ты же знаешь, как легенды описывают приобретение Соломоном волшебного перстня?
Так что все обвинения в ереси, выдвинутые против нашего Ордена — абсолютно несостоятельны! Когда мы возвысимся, Брат, мы сотрем все религии! Весь мир будет молиться Тамплиерам, ибо мы будем подобны Богам!
Нет, мы и будем Богами этого мира! Осталось решить одну маленькую проблемку: как завладеть магическим кольцом? Личность одного из «топтунов» нам удалось установить: это некто Кремнев, Аркадий Эдуардович. Бывший контрразведчик, а ныне кандидат исторических наук, преподаватель в одном из вузов Москвы. Следил за Юсуповым под видом бомжа. Но он был не один. Парни Петрушина насчитали за сутки не менее семи человек, передающих Юсупова из рук в руки.
Слежка организована толково, со знанием дела. Сам как думаешь, на кого он работает? Он ведь, как-никак, олигарх. У него куча заводов, газет, пароходов, всякие-там ноу-хау, секретные разработки… — А вот мне почему-то сдается, что это наши «конкуренты». Практически во всех странах мира, — продолжил генерал, — существуют государственные структуры, подобные нашей.
А сколько еще частных конторок, тайных орденов, оккультных сообществ? Может быть кто-то, кроме нас и Римского Папы владеет этой тайной! Не стоит сбрасывать со счетов неизвестные нам факторы. Остановившись на широком крыльце под козырьком, старлей огляделся, а затем подошел к группке курящих студентов, что-то обсуждающих на свежем воздухе.
На деканате табличка висит. В холле он сразу определился с направлением. На лифте решил не ехать — пошел по лестнице пешком. Возле дверей деканата Петрушин задержался. В приемной он застал миловидную секретаршу, прихорашивающуюся перед зеркалом. Слава кивнул. К нему часто приходят на консультацию из органов… — Да, что-то типа консультации, — решил подыграть девушке Петрушин. Но он вот-вот будет. Вы можете его подождать. Хотите чаю? Но выпить чаю с секретаршей Петрушину не удалось.
В кабинет стремительно вошел поджарый мужчина лет пятидесяти. За консультацией. Рукопожатие декана, не смотря на его поджарость, оказалась крепким. Я хотел с вами поговорить по поводу одного вашего сотрудника… — У-у, и чем же этот наш сотрудник заинтересовал вашу контору.
Как вы можете охарактеризовать этого человека? Преподаватель от бога — студенты его любят… — Интерес нашего ведомства касается его предыдущего места работы. Вы ведь знаете, что одно время он служил в контрразведке… Внешней. Он никогда этого не скрывал. А что, неужели его служебная деятельность… Да нет, уже сколько-то лет прошло? Так что же вы хотели узнать? Его характеристика с места нынешней работы — безупречна. Можете не сомневаться. И человек он отличный… — Скажите, Вольдемар Робертович, вы не замечали за Кремневым каких-нибудь странностей?
Возле дверей он остановился: — Да, Кремневу о моем посещении лучше ничего не говорить… Это в его интересах и в интересах дела. Минут десять после ухода контрразведчика декан о чем-то усиленно раздумывал. Затем, нажав кнопку селектора, вызвал секретаршу: — Леночка, товарищ из ФСБ уже ушел?
Сразу, как только от вас вышел… — Тогда найди мне Кремнева. Потом материал нагонит. Интересовался твоей личностью. Плел что-то про какое-то нехорошее старое дело с прежнего места службы… — Да какое дело? Нет у них на меня ничего, Вольдемар Робертович… — Знаю, Аркадий, знаю, — процедил сквозь сжатые зубы декан Горчевский. Вы ведь с конторой… — Да не простой это человечек был! Я его и так, и этак… Внушению не поддается… — Бывают люди, которые не поддаются гипнозу, — пожал плечами Кремнев.
Подручными средствами мне не удалось проломить его защиту. Ты же служил в конторе! Чего же этим "шифровальщикам" от тебя нужно? Вспоминай, может засветился где? А таких ППС всегда щиплет… — Но вариант, что патруль действовал по наводке этого необычного паренька из ФСБ, тоже нельзя скидывать со счетов. Нам нужен результат! Когда цель так близка, мы не имеем права рисковать! Отозвать парней? Нам должен быть известен каждый его шаг, привычки, излюбленные места… — Понял, Вольдемар Робертович.
Ну, я пойду? У меня еще две пары… — Давай, Аркаша, я на тебя надеюсь! Глава 5 Дожидаясь, пока Леруня приготовит нам все «в лучшем виде», Васек с глубокомысленным видом расхаживал по своему шикарному кабинету, докладывая о своих главных достижениях.
Все на мази. С Гейтсом пару встреч организовали, думаю, схавает он наше предложение за милую душу — такого программного продукта, чтобы хоть отдаленно соответствовал нашим последним разработкам, нет пока ни у кого в мире… — Вась, Вась, — взмахнув рукой, остановил я разошедшегося друга.
И не нашу дальнейшую стратегию развития обсуждать… — А зачем же? Только помни… — Вас ни для кого нет? Васька уселся за длинный стол переговоров, установленный перпендикулярно его столу. Я уселся напротив. Васька разлил по бокалам благоухающий коллекционный Тессерон ХО и, слегка взболтнув золотистую жидкость, втянул ноздрями насыщенный аромат винных паров.
Его рансье — сочетание вкусов мёда, сухофруктов, дубильных веществ и дорогого табака, типичный для старых выдержанных коньяков, сводил мои вкусовые рецепторы с ума. А, Серег? Как пили? На речке, да у костерка!
И не было тогда свете счастливее… — Ага, — согласился я, — и как блевали потом без памяти. Как от родоков по шеям получали… Помню, Васек, все помню! Все бежим куда-то и бежим! Вроде бы можно и притормозить: есть все, чего только душа пожелает!
Вот, хотя бы тот же семидесятилетний коньяк — пей, не хочу! Хоть каждый день его лакай! А вот счастья… — Васька залпом хлопнул начисленную дозу дорогущего спиртного, словно стопку банальной водяры.
Так сказать, по душам… — Серьезно, — не поверил Васек. Хотя, мне как-то Проха жаловался, что с тобою в последнее время что-то не то творится. Какое-то счастье вдруг искать вздумал? Активы растут… Но чего-то не хватает мне, Серега? Только вот чего? Не пойму… Я не удивился, слушая Васькины откровения, так перекликающиеся и с моими терзаниями. Я уже некоторое время назад начал замечал замечать за Васьком «этакие настроения», только я сам был немного занят самим собой, чтобы основательно проанализировать состояние одного из моих лучших друзей.
Ну да, заговорился: Васька-то ни сном ни духом ни о моем настоящем возрасте, ни о том, что это моя, как бы это сказать, не первая в общем-то жизнь.
Ведь все писатели немного «с приветом». Это я тебе обещаю! Я поспешил последовать его примеру. Коньячок, приятно опалив непередаваемым ароматом вкусовые рецепторы, прокатился по пищеводу и разошелся теплой истомой по всему организму. В голове слегка зашумело.
Ну да, из меня же еще не вышла та гашишная хрень, которой потчевал меня давеча Ашур Соломонович. Главное, чтобы совсем не накрыло! А то мало ли чего я там себе в похмельном бреду интуитивно пожелаю. Старик сказал, что в моих силах изменить даже физические законы этого мира. Так что аккуратненько надо, аккуратенько… — Так о чем ты со мной по душам переговорить-то хотел? Знаем друг друга, как облупленные… — Он помолчал, видимо собираясь «с силами». Я давно хотел тебя об этом спросить, только не знал, как ты отреагируешь… Поэтому не решался… — Давай уж, чего тянуть?
Или существо иного порядка? Так ты человек, или кто? Знаешь ли, обучение у лучших забугорных экспертов и аналитиков, неважно в какой сфере, политической ли, экономической ли, оставляют большой след! Знаешь, когда ы перестал быть обычным человеком? Я все проанализировал: и твою творческую деятельность, и коммерческую и даже твой дар предвидения… нет-нет, не отрицай, что он у тебя есть!
Он вновь начислил нам еще по одной. Мы выпили, и он продолжил: — Табачный кризис помнишь? Я кивнул: — Конечно. Спасибо, Серег! Если б не ты… Если бы не я, Васек, ты бы уже больше десяти лет, как говориться, со святыми упокой… Но вслух, естественно, я этого не произнес.
Ведь я даже и о вышке не помышлял — ты меня заставил! Ты попал точно в яблочко! Как, впрочем, и всегда! Экономика — это мое! Я сам это понимать начал, когда все у нас более-менее серьезно закрутилось!
А там и Гарвардская профессура помогла, и Кембдридж… Я первую научную степень там получил! Да еще в самом престижном университете мира! Мог ли подумать тот, вчерашний Васек, из фазанки, что станет хотя бы аспирантом, а не то что доктором экономических наук? Думаю, что звание счастливого профессора, а еще лучше — счастливого академика придется тебе по душе!
Гребанный дьявол-искуситель! Я анализировал, — пошел по второму кругу Васек. И вот, не разразившейся еще дефолт, — неожиданно вспомнил он. Одновременно будет объявлено об отказе от удержания стабильного курса рубля по отношению к доллару. Правительство больше не будет его искусственно поддерживать массивными интервенциями Центробанка… — Мля!
Пришелец из будущего? Сам Господь Бог? Может мне покреститься нужно, чтобы приобщиться твоих тайн?
Что мне сделать? Знал бы ты, Васек, как близок к отгадке моего поистине божественного всеведения! Но не могу я тебе пока этого сказать, хоть и рвется мое сердце на куски… может быть просто от смеси конины с гашишем меня так на «розовые сопли пробило»?
Занюхав рукавом, я выдохнул и уже намного произнес: — Вась, я серьезно пока ничего не могу тебе рассказать! Но как только — ты первый!
Васька посмотрел на меня слегка налитыми кровью глазами. Наконец Сергей Валентинович не выдержал и взорвался: — Петрушин, да чего ты чешешься, словно пес шелудивый?! Чесотку подхватил?! Кожа зудит — спасу нет! Анализы какие-никакие сдай! На сегодня я тебя освобождаю… — Здравствуйте, товарищи офицеры!
Чешется Петрушин… — Что ты сказал? Я лучше к доктору… — Ну-ка цыть! Петрушин вздрогнул — такой реакции от тщедушного, всегда спокойного генерала он не ожидал. Петрушин, не рискнув больше пререкаться с генералом, стянул рубашку.
Все тело лейтенанта было обильно покрыто разнообразными затейливыми татуировками: оккультными знаками, пентаграммами, рунами. В районе некоторых знаков кожа была покрыта сыпью, в некоторых местах припухла и покраснела.
Думаешь, это модно, прикольно, или чтобы перед девками форсить? Это твоя защита, дурья голова, которую не так давно кто пытался взломать самым наглым образом! Сегодня вечером все, свободные от заданий ко мне в кабинет.
Нужно вас немного уму-разуму поучить!
Значит так, после совещания — к «умникам» в лабораторию! Чтобы к вечеру был похож на Петрушина! Представился сотрудником ФСБ, типа интересуюсь характеристикой Кремнева… В связи со старым делом… Ну, когда сам Кремнев был нашим коллегой… — А с Кремневым ты случайно не сталкивался?
Может ты его просто не заметил? Вот ей-ей… — Значит, декан… Так, ребятки, дело принимает серьезный оборот! Чтобы так воздействовать на защиту, силушка нужна не мерянная! Серьезный ведун работал… — Колдун? Берите под наблюдение этого Горчевского. Только близко к нему не приближайтесь — на расстоянии работайте. Защиту, у кого её нет — поставить, остальным — обновить. Ну и ройте землю, ребята, чувствую, крупная рыбешка заплыла в нашу речушку! Глава 6 Мы выпили с Васьком еще по одной, и я перешел к тому вопросу, для решения которого, собственно и решил посоветоваться с моим экономически подкованным другом.
Выпитая доза спиртного приближалась к критической отметке, за которой перетереть будет можно только за «взаимное уважение». Нужно было немного форсировать события, а то придется надираться в компании Васька еще разок. Нет, я не против посиделок в хорошей компании, но когда-то и дела делать надо!
По ходу, продолжал действовать чудесный кальянный состав старого Ашура Соломонович. Надо будет попросить его, чтобы отсыпал своего табачка «на коробок». На икру тоже хватает: хочь — на черную, хочь — на красную… — Ну, это у нас с тобой все «на мази», — согласно кивнул я. А через пару недель наступит полная жопа!
Что вышло по твоим прикидкам? Я же не Ностардамус, чтобы с такой точностью предсказывать! Только ты так и не сказал насколько? Васька долго смотрел на меня, видимо, собираясь с мыслями.
А вообще и восемнадцать деревяшек за одну шершавую шкурку, наверное, может… — Двадцать один, — бухнул я, — к Новому ому году!
Пройдет еще немного времени, он и тридцатку перешагнет! Это же… это же сколько мы поднимем? Все наши вклады и активы давно в «зелени»! ГКО сброшены… — Стоп, Васек! А я еще к главному не подошел… — Как скажешь, Серега! Что за главное? Продолжай, внимательно тебя слушаю!
Они и так с хлеба на воду перебиваются… — Чего-то я не пойму, Серёг, — слегка напрягся Васька, — а с чего это ты за простой народ вдруг «радеть» начал?
Ничего такого за тобой раньше не замечалось? Уж, не в компартию ли надумал вступить? Но вот простому народу помочь хочется! Если что, то я двумя руками «за»! Мы тебя еще и в президенты пропихнем! А что, в той же Америке Рейгана выбрали? А у тебя в бывшем Союзе каждая собака знает и уважает! В легкую в президентское кресло сядешь… — Вась, Вась! Васька задумался на мгновение, а затем отрицательно мотнул головой: — Нет, не припомню такого.
К тому же, я мог это провернуть это еще несколько лет назад? Но и терпеть все это говнище, нету больше мочи! Я тут недавно в одной деревеньке «оттянулся»… — Наслышан-наслышан о ваших подвигах! Взятки, бандиты, коррупция! Только мое вмешательство позволило разрулить эту херню!
Те, кому положено сидеть — сели, кому положено сдохнуть — сдохли! И это только в одной зачуханной деревеньке! А нас так по всей стране! И мы с Васьком весел заржали. Ржали долго, пока не закололо под ложечкой. Ты ж у нас предсказатель. Вот и скажи, как все это провернуть? Вот мы и подошли к нашему главному вопросу.
Васька изумленно и молча пялился на меня минут, наверное, пять. Потом схватил со стола свой наполненный коньяком стакан, и так же молча его осушил, не отрывая от моего лица своих выпученных глаз. Не глядя, схватил со стола кусочек сервелата и отправил его в рот. Или просто придуриваешься? На данный момент ничего изменить нельзя! Если ты, конечно, не старик Хоттабыч. Трень-трень волосок из бороды, и все в лучшем виде — забыли про грядущий дефолт… — Аргументируй! Я, конечно, не буду лезть в дебри экономической науке, я на пальцах… — Давай, как можешь, — кивну я.
Дефолт — это нарушение платежных обязательств заемщика перед кредитором, неспособность производить своевременные выплаты по долговым обязательствам или выполнять иные условия договора займа.
После распада Союза наша страна постоянно испытывает финансовые трудности. А где взять бабло? Только за бугром! Постоянные займы. Страна в долгах, как в шелках! Госдолг охренительный: десятки миллиардов долларов. Если хочешь узнать конкретную сумму, я суетнусь — есть свой человечек в Центробанке. Общая сумма платежей государства в пользу нерезидентов более десятки!
А что будет дальше, даже я тебе могу расписать, как по нотам… — Погоди, Васек, если я закрою госдолг — кризиса удастся избежать? Васек судорожно сглотнул, услышав от меня очередное заявление: — Даже если у тебя и найдется подобная сумма… Это все равно ничего не изменит в перспективе!
Мало ли займов брали? Где они все? Проглотят еще и даже не поморщатся! Только кричать будут — давай, давай еще! Здесь нужен друго, абсолютно кардинальный подход… — Какой, Васек? После вечернего посещения конторского "тату салона", кожа чудовищно чесалась. Некоторые наколки вспухли и покраснели. Температура подскочила. В общем, чувствовал себя с утра майор Сидоренко неважнецки.
Но, как ответственный контрразведчик, он вышел на службу, невзирая на самочувствие. Направляясь в кабинет, Сидоренко столкнулся в коридоре с генералом Кузнецовым. Просто посетил вчера наших эскулапов… — А! Защиту поставил! Иди-ка ты, Сергей Валентиныч, до дому. К обеду будет еще хуже! Полная перестройка энергетики, это не шутки! Так что домой, в постель! И это приказ! Что я, дите малое? К вечеру тебя так скрутит — света белого… — Генерал открыл дверь кабинета, жестом приглашая майора внутрь.
Но вот что после с тобою случиться — их уже мало волнует. Значит так, Сережа, — Кузнецов вытряхнул из пачки большую таблетку быстрорастворимого аспирина, — примешь дома эту таблетку. Владимир Николаевич вынул из ящика стола большую цыганскую иглу и протер её медицинским спиртом из пузырька. После этого генерал иглой выцарапал на таблетке несколько угловатых рун. Протерев еще раз иглу спиртом, он произнес: — Руку дай мне… Левую. Сидоренко без колебаний протянул руку начальнику.
Кузнецов ловко проколол подчиненному подушечку большого пальца, а затем при помощи той же иглы разукрасил выцарапанные на таблетке руны кровью, что-то бубня себе под нос. Сергею Валентиновичу показалось, что пропитанные кровью руны слегка светятся. Он сморгнул, мотая головой — свечение исчезло.
Заклинание активировано. Далее: топаешь домой, выпиваешь таблетку, ложишься в кровать… А завтра с утра — как огурчик!
Но уйти майору домой в этот день было, видимо, не суждено. Едва он поднялся с кресла, как в кабинет генерала без стука ворвался растрепанный старлей Петрушин с горящими от возбуждения глазами. Мы даже рыпнуться не успели! С толком, с расстановкой… Петрушин бухнул в стакан воды из графина и выдул её в два больших и шумных глотка. Когда все произошло? На коттеджный поселок не совались — там охрана. Светиться ни к чему. Как только его «Мэрс» мимо проскочил, мы через пару минут за ним… А в метрах пятистах от трассы его и ждали… Когда мы выскочили — «Мерин» уже был в решето, Юсупов тоже.
Нападавшие, они все в масках были, по нам тоже неслабо прошлись… — Андрей жив? Но тачка всё — в хлам! Мы в кусты, но чё наши пукалки против автоматов?
Ушли они… Я сразу в дежурку позвонил, подкрепление вызвал… — То-то я гляжу никого в отделе… Почему меня сразу в известность не поставили?! Хоть удар был и не очень сильным, но Петрушин испуганно вздрогнул — таким генерала он еще не видел. Распустил я вас… Парни уже на месте? Пока я в пробке торчал, отзвонились… Оцепили все, активировали "Сферу Невидимости". Ждут дальнейших указаний. Не выйдет у нас ни черта! Слишком уж известная фигура… Могут возникнуть проблемы… Значит, действуем так, — решил переиграть Кузнецов, — Слава, хватай Аарона Моисеевича и мухой в морг, возьмете там какого-нибудь жмурика из бомжей.
Пусть Моисеич наложит качественную личину на его тело. Брамс это умеет, справиться лучше всех… Даже не личину, а "Переплавку" или "Копию". Поменяете тела. Юсупова к нам, а на подменыша пусть повесит "Ступор" и "Узнавалку". Сергей Валентиныч, уж извини, но придется тебе сегодня поработать… — Я готов, товарищ генерал.
Организуй анонимный звонок, предупреди "коллег" об убийстве известного человека. Только скоординируй действия со Славой: менты должны появиться только после того, как наши подменят тело!
Не раньше! Задницей чувствую: Юсупов всех нас очень сильно удивит! За работу! Да, Сережа, а таблеточку все таки выпей — полегче будет. Глава 7 На месте преступления Сидоренко появился, когда Аарон Моисеевич — мелкий, невзрачный человечек с физиономией горького пьяницы обманчивое впечатление — Брамс вообще в рот спиртного не брал , заканчивал свою работу. На сочной зеленой траве, хоть сейчас коси, да скирдуй, лежало два изуродованных тела.
Над одним из которых колдовал Аарон Моисеевич Брамс — штатный криминалист-заклинатель шестнадцатого отдела. Майор поздоровался с оперативниками, а затем спросил Петрушина: — Слава, а как же "Сфера Невидимости"? Я вас сразу заметил… — Так вы ж, Сергей Валентинович, вчера у нашихконовалов были? Разукрасили они вас? Так что морок типа нашей "Сферы" на вас не действует.
Зато посмотрите, как он действует на непосвященного… — Петрушин указал пальцем на мужика с рюкзаком, топающего по тропинке как раз в нашем направлении.
На любого человека, даже не сильно любопытного, зрелище продырявленной в решето дорогой машины, двух мертвых растерзанных пулями тел валяющихся на земле, да и всей нашей живописной компании, должны были произвести неизгладимое впечатление. Но мужик даже вида не подал: скользнул пустым взглядом, как будто нас не было, и пошел дальше своей дорогой. Но прохожий даже ухом не повел, пройдя буквально в десятке метров от нас. Сидоренко оставил Петрушина и подошел к Брамсу: — Аарон Моисеевич, сколько еще времени вам понадобиться?
Майор взглянул на мертвяков и охнул от изумления: на снегу лежали два абсолютно одинаковых тела. Это тоже морок?
Поверьте моим словам, Аарон Моисеевич не зря ест свой кусок хлеба! Можете положить «куклу» на место и снимать "Сферу". В кармане майора пискнул телефон. Парни, — убрав телефон обратно, крикнул Сергей Валентинович, — через десять-пятнадцать минут здесь будут МВДешники!
Завершаем операцию!
Оперативники быстро загрузили настоящее тело Юсупова в служебную машину, а затем засунули "Куклу" в расстрелянный "Мерседес".
Истоптанная оперативниками трава поднималась, словно на нее никогда не ступала нога человека, исчезли кровавые следы от лежащих на земле тел.
Оперативная машина с телом Юсупова уже уехала. Брамс ушел пешком, сказав, что хочет прогуляться по зеленому лесочку и восстановить подпорченную энергетику. Вернется сам. На электричке. На месте преступления остались лишь майор Сидоренко и старший лейтенант Петрушин.
Я-то и не знаю, как это делается, — признался Сергей Валентинович. Он достал из кармана перочинный нож и огляделся по сторонам. Он провернул лезвие ножа в земле, что-то пришептывая при этом несложном действии. Машину он благоразумно оставил на обочине трассы.
Лишний раз светиться ни к чему, даже если на автомобиль и навешены всевозможные магические спецпримочки. Контрразведчики скрылись в ближайшем подлеске, и из кустов принялись наблюдать за местом происшествия, который лишился "Сферы Невидимости". Через минуту на дорогу вышла пожилая женщина, увидев расстрелянный автомобиль, она уронила на землю пластиковый пакет, который несла, и схватилась руками за голову. Еще минут через пять, возле "Мерседеса" Юсупова, остановился дорогой джип, пыливший по дороге от коттеджного городка.
С милицейским кортежем они столкнулись, уже загрузившись в свою машину. После уютного и охлажденного салона автомобиля, раскаленный воздух жаркого летнего дня был сопоставим с настоящей финской сауной. Аркадий запер машину и, впечатывая подошвы ботинок в расплавленный асфальт, побежал к зданию. Но до дверей института ему добраться не дали: дверь черного "Митсубиси-Паджеро" с тонированными стеклами, стоящего в соседнем ряду, неожиданно открылась.
Насколько Аркадий знал, Руднев тоже недолго прослужил в разведке. По слухам, в начале девяностых он свинтил из конторы и завербовался во французский иностранный легион. Он воевал практически во всех горячих точках, меняя работодателей, как перчатки. Чем он занимался в последнее время, Кремнев не знал, но явно не разведением шампиньонов.
От его поджарой и крепко скроенной фигуры ощутимо несло опасностью. Это «запах» Кремнев не перепутал бы ни с каким другим. Тут же приглашающе распахнулась пассажирская дверь. Кремнев, не раздумывая долго, залез в машину, окунувшись в запах дорогой кожаной обивки и приторного клубничного ароматизатора.
Костя Павлюченко, такой же, как и Кремнев, неприметный «плюгавый» человечишка, на которых никто никогда не обращает внимания за что их и ценят в разведке — один из Братьев Ордена, находившийся на невысокой ступеньке в иерархии. Протеже Кремнева, бывший комитетчик, некогда служивший под командованием Егора Руднева.
Ты как, присоединишься? Или зазнался? Ты же теперь у нас… Приор? Мистики сраные… — А сейчас, значит, нашел себе дело по душе? На его раскрытой ладони лежал перстень Соломона. Ну, либо полная его копия. Я школу конторскую не зря прошел! Ушки всегда на макушке держал! Это ты всю науку забыть постарался. Детство у вас с Горчевским в жопе играет… Но моньки-то у нашего Великого Магистра имеются. И не малые… Я где подслушал, где подглядел, где хер с носом сопоставил… И понял, что ссыт наш деканчик кипятком от этой вот самой вещички.
Но почему-то сам её добыть лукается. А тут случай меня с Егором свел… — Что с хозяином перстня? Ни хорошего, ни плохого… — Я бы не был так уверен, — прошептал Аркадий, но его никто не услышал. Но, как назло, ни одной дельной мысли в голову не лезло! Так что мне пох, кого… Хоть президента! В общем, так, Аркаша, за это колечко потрудитесь отвалить… Скажем десяток шкурок дохлого енота… — Миллионов евро? Тогда проваливай из машины!
Сегодня Кузнецов пребывал в благодушном настроении — давно, ох как давно он не встречал ничего интересного. Да еще и достойного внимания! А сейчас он чувствовал, что дело Юсупова сумеет развеять его скуку. Он, бесспорно, мертв, как деревяшка… Но я даже не удивлюсь, если он через часок-другой очухается и «банально» восстанет из мертвых, как тот граф Дракула! Мы его на совесть тогда упокоили! А поконкретнее можешь чего сказать? Восемнадцать — в голову! Вот эти царапины на руке уже почти исчезли!
А еще полчаса назад… Обратите внимание на вот эти две раны в области груди… Видите? Организм выталкивает пули! Это вообще уму непостижимо! Кто это, Владимир Николаевич? Может, хоть вы меня просветите? Он, кто угодно, только не человек! Вот воскреснет, у него сам и поинтересуешься! Просто давненько ничего интересного не происходило… — довольно произнес он. А отдел наш не простой… Так, когда примерно ожидать?
Когда очухается? Цены не будет этой записи!
