Рандомный стих из библии
Так что образование Арлин получила из жизни; а поскольку жизнь она провела в качестве клерка в "Гимбеле", девочки на побегушках в "Баш энд К? Израильская полиция заранее арестовала еврейских паломников собиравшихся принести жертву, чтобы не допустить эскалации и нарушения статуса кво Храмовой горы. Пророчество не исполнилось?
Дорогуша, да какая разница сколько лет? Ты с Ним, я не сомневаюсь, даже что в Нем не перечу, а вот что Его нет в тебе, так это по речам видно. Двора Просмотр профиля Сообщения форума Записи в дневнике Просмотр статей. Сообщение от Денис Протестан.
Пока продолжу по теме темы. Сегодня выше задавал вопрос, смог ли кто-нибудь из крещаемых вдруг заговорить на иностранном языке. Ответа не дал никто. Это может говорить и о том, что тот случай на Пятидесятницу был примером Чуда Божественного, показав в том числе и исключительную важность Святых Апостолов, потративших потом свои жизни на проповедь Евангелия разным народам.
Ну и ещё раз о даре языков. Это один из нескольких даров, не хуже и не лучше иных. Он может быть и может и отсутсвовать. Это никак не влияет на конкретного христианина.
Он вполне может обладать иными духовными дарами. Здравствуйте участники обсуждения данной темы! Хочу спросить: Аловалор ширес коромета претос кареноте ащиларокос Это у меня дар иных языков? Или абра кадабра? И как вообще определяется этот дар? Хочу спросить:Аловалор ширес коромета претос кареноте ащиларокос Ваши аргументы! Миддлемиста Просмотр профиля Сообщения форума Записи в дневнике Просмотр статей. Сообщение от 22 января. Да любое,выбор есть. А от куда у вас языки если вы никуда не ходили и через возложение ли рук ,как учил павел.
Пребывать единодушно в учении, это и есть пребывать в Духе Святом. У меня иные языки от туда же, откуда и у всех деток Божьих - от Него Самого - знамение состоявшегося крещения, которое произошло в году и рук на меня никто не возлагал,я была одна в квартире и сильно молилась, каялась и слезно просила Иисуса меня крестить и Он меня крестил знала от 50ков,что должны быть иные языки А как узнала что это произошло?
Вот так просто. По Богу все просто. Сообщение от baptist Сообщение от Миддлемиста. В перечислении даров духа языки стоят на последнем месте: "Одному дается Духом слово мудрости, другому слово знания, тем же Духом; иному вера, тем же Духом; иному дары исцелений, тем же Духом; иному чудотворения, иному пророчество, иному различение духов, иному разные языки , иному истолкование языков.
Хайнлайн, даже Херберт, описывали труд людей с уважением. Люди труда — астероиды не конвейеры автозаводов, которые как виселица, любого примут. Вот эта пьянь, чья речь «выдает отсутствие образования», поколениями программирует системы и обслуживает реакторы? Параллели, по которым можно оценить проработку: астеры Абрахама перешли на жесты рук, ибо пожимания плечами в скафандре не видно, а белтеры Нивена наоборот, отучались сучить конечностями над пультами тесных кабин.
Речь старожилов «Пробуждения» неразборчива для землян, хотя даже в «Я, хобо» корежили повседневно грамматику ради надежности радиообмена. Частные лавчонки, груды бумаг на рабочих столах — а ведь написано в году. Сетевой ритейл, планшетки Персонажи нуарные. Пьющий детектив в разводе. Капитан поневоле. Раскаявшийся палач. Безжалостный манагер. Бедная богатая девочка. Старпом негритянка. Пятнадцатилетний мачо. Верный приказу военный. Активист подпольщик.
Громила с наколкой Шаблон не сломан. Перевод хромой, с невычитанными ляпами и загадочными примечаниями. Серый: по переведенной фэнтези автор пишет более сочно. Полиграфия нормальная. Феликс Крес «Громбелардская легенда». Бывает фэнтези светлая, бывает темная. Это — мутная. Полагаю, что на Самиздате Феликса Креса мало кто бы отметил. Придумал постоянный дождь в горах — покажи хоть одну переправу из тех, что сводят с ума альпинистов.
Объясни, что выращивают под вечным дождем крестьяне, которых грабят твои тысячные банды. В безлесых горах — частоколы. Автор способен не глупить. Например, история безногого в Овраге объективно недурна. Но, похоже, его интерес в другом. В чем? Атмосфера, как в «Вирикониуме»? Книга лишена поэзии и элегичности Харрисона так же, как энергии раннего Вэнса. Эмоции, романтика, пафос? Для пятого класса средней школы. А она была такая, а сотник, такой, ей глаза. Ах, ах, ах.
Структура — нечто. С опозданием на страниц, но сюжет все же прибывает на запасной путь почти одновременно с грубой, подъездной чернухой и эротикой, количество которых оправдывает выбор серии. Дальше лучше. Если первая треть текста — отстой, вторая часть книги поднимается до троечки, и в проработке, и в деталях.
Ассоциации — Геммел, Дональдсон. Возможно, «Завоеватели» Хаецкой. У кого там еще бессмысленность существования, непредсказуемость и вечный облом по всем позициям? И ударная концовка. Финал говорит, что вся тягомотина по плану, а персонажей несли подводные течения и интриги хербертовского уровня. Хорошее решение для рассказа. Но в «Легенде» страниц.
Для романа «остроумие на лестнице» — утешение проигравшего. Аристократки, бандиты и солдаты мыслят и говорят высоким стилем, напоминающем внутренние монологи у Сапковского.
Манера письма: за словом «девушка» ждите явления «бедер». Встречаются сцены почти роденовского типа. Только Роден суконно описан: «Клыки одного из косматых солдат вонзились в горло человека, меч которого, в свою очередь, пронзал горло кота».
Впрочем, если начнут валить на перевод, поверю. Ибо синтаксис весьма вольный: «Зелено-белое платье стоило целое состояние, но достойно было своей цены». Скотт Бэккер «Воин Доброй Удачи». Масса опечаток, разночтений и не переведенных на русский слов. Скорее всего, в печать ушел файл без редактуры, в версии, к тому же, игнорирующей четыре предыдущие части — есть противоречащие им абзацы, город Шайме теперь Шиме, скюльвенды «сильвандийцы», принц титулован «империалом», водоносы Идары водородят и т.
Как нарочно, «Воина», закрывающего многие из начатых «Оком судии» линий и возвращающего на первый план лиц первой трилогии, не сопровождает ни карта, ни глоссарий.
То есть, сгладить столь резкий переход и не планировалось. Да, халтура, несомненно. Да, многовато пыли, спермы, сломаных душ и вопящих шранков по тексту. Зато Бэккер, ясный по-темному, вновь в своем репертуаре.
Сходятся великие армии, рвется с цепи дунианская кровь, королевича приводят к ведьмам, закон Тропы действует там, где троп нет, пони не вынесут толстого, математик впал в ересь, соски Мимары напряжены от свежего ветра. Гордость царей, верность рабов, драконья хитрость, следствия строительного бума, шестерни библиотеки Сауглиша, тайны кремации магов, взаимоконтроля шлюх и вкуса апельсинов, которые ест Воин Доброй Удачи.
Извращенные мотивации, изощренные манипуляции, жизненные тупики и взлеты, опасный секс, грехи и отклонения таких сортов, что и не знаешь: это в клинику? Или в храм? Рекомендаций две. Ксения Медведевич «Ястреб халифа».
Вот как надо его использовать. Не для фанфика, пастиша или апокрифа. А как дельфин использует мощь судовых турбин, чтобы резвиться на спутной волне. Потому что этот, купленный послом Аммара ибн Амира за три кантара золота вместе с оковами, но без меча тощий нерегиль, князь Тарег Полдореа, самый настоящий мятежный нолдор.
Считают некоторые, что J. Что ж, у Медведевич толкиеновские «люди Востока», под все возможные на Арде благословения, стали подданными халифа. И «Сильмариллион», со всем тем, что зовут «католическим», прекрасно совместился с верой Али, с обрядами суфийских орденов, с нравами джинов и пери если льстить, то: «с истинным размахом и широтой русской души совмещен с Если кто испытывает потребность в отношениях людей и бессмертных, жертв и насильников, полигамов и однолюбов, любви позволенной и запретной, безжалостности, наслаждений момента и верности до гроба посреди тщеты сущего — это сюда.
Да, эльф. И, одновременно, обозленный на Творение демон, презирающий людей мятежник земного рая, техника безопасности обращения с которым круче и сложнее усмирения ифритов Страуда. И он там не один. Военное дело. Военспец наводит, с комиссарским гуманизмом, дисциплину средь феодальных удальцов Вторжения отражаются, мятежи усмиряются, города зачищаются.
Умом и мечом, стратегией и магией. Толково, однако Ее поэзия, эпиграфы, скучная пышность церемоний, запахи, внимание к тканям, идиомы. Мир ашшаритов и узнаваем, и остранен, и анахроничен. Названия звучат знакомо, выглядят знакомо, но вся география перекручена.
Немного де-романтизации: чувствительным к гекатомбам лучше воздержаться. Резня, подлости, зверства. Натуральные кровавые ручьи и детские трупики.
Много бабьего. Незамысловатая эротика. Местами стилизовано, но до имитации не доходит, нормальный русский язык. Портреты убедительны. Детали в мимике, жестах, манере держать себя, внутренней речи. Слова и люди живые. Может, дело отчасти в том, что стилизуются не сказочники « и 1», не калифы Гауфа, не анекдоты про Ходжу. Цикл гораздо научнее — его питала аристократия Клио, историки и поэты раннего арабского мира, в котором плохому рассказчику ничего бы не светило вообще.
В целом — выше Тертлдава, Флинта, Герна, Трускиновской. Ищущим восточную фэнтези в обязательный список. Прочим — хороший текст, которым, как тяжелой артиллерией, можно отбить многие наезды на отечественную фантастику. Он вырос и подвергся значительной переработке, прежде чем стать циклом из мировой культуры, но никто не усомнится в его отечественном происхождении. Майкл Суэнвик «Драконы Вавилона».
Суэнвик пишет увлекательно, непосредственно, сложно. Читать его, что проживать постранично маленькую жизнь. Даже пересказав основные события, не передать, как было и чем казалось. Формально «Драконы Вавилона» — крутая постмодерновая фэнтези про сироту Вилла, которому, после того, как в его село вполз подбитый дракон, ничего не осталось, кроме как пробираться из зоны военных действий в большой город.
Где соратники — тряпки, любовь — без счастья, власти — охотятся, родственники — скрываются. Азарт, угрозы, деньги, успех, случай Вавилонский вавилон.
С заклятиями фей и троллейбусами. С расследованием в духе Дэшиела Хэммета и гоночным грифоном. С эльфийскими лордами и лагерными стукачами. С девственницами на алтарях и поездами. С сатори, мороженным, слезоточивым газом и двуликим Натом, перед которым Локки Ламора — школяр. Мятеж, наркотики, железный дракон, неукротимый преследователь, кражи, болепоглотитель и трескучий литературно-политический цитатник — всё по «Дочери железного дракона».
А не похоже.
Уникальный случай: Суэнвик перекрыл один кран, открыл другой, пощелкал переключателями и всё перемагнитилось, потекло в другую сторону поэтому текст самостоятелен и может читаться независимо. Деревня не завод, Вилл успел подышать чистым воздухом. Эльфийские извращения скорее насмешка над гламуром, чем отвращение к гнили. Среди злодейских, деклассированных и просто жутких типов — героизм, забота о своих, работа вместо суеты, милосердие, честность.
В «Дочери» Джейн падала в адскую яму, пока не пробила дно. Там был дурной сон, вызывающий желание спалить все целиком.
Здесь реальность прочнее кирпича никаких яиц и Дворца Богини , основное желание — остановить войну. Перевод читается бегло, язык более живой и менее сухой, чем в «Костях земли». Кларк — «Малым Фэйри». В целом — удачная, добротная вещь, разгоняющая тоску и снимающая оскомину.
Чернушники будут разочарованы, прочие — вряд ли. Рекомендую и тем, кто читал «Дочь», и тем кто ее не знает. Майкл Шейбон «Союз еврейских полисменов». Дело не в том, плох или хорош Майкл Чабон. Проблема в том, что это НЕ фантастика. Фантастического домысла в этом ти страничном томике на пять-шесть листов.
Остальное — тягучий, медленный триллер, похожий на слепую ксерокопию го участка Макбейна. Такая же несвежая, депрессивная атмосфера. Перебранки драматичнее перестрелок. Расследование смерти наркомана, подававшего в детстве нереально большие надежды, раскрывает перепитии, достойные всемирных заговорщиков Дэна Брауна или Кунца.
Предлагается оно в многоречивой бытоописательной манере, несколько похожей на позднего Хейли, Престона и Чайльда, Йена Флеминга и им подобных. Фантастическая составляющая служит только остранению событий. Вместо Израиля Чабон перевел еврейскую иммиграцию на штатовскую часть Аляски. Получилась простенькая альтернативка, из одной обоймы с «Фатерландом» Харриса. Харрис, полагаю, описал бы занятия трех миллионов человек на кромке моря более подробно. С «Островом Крым» не сравниваю только потому, что Аксёнов умел писать емко.
Значительно большего внимания, чем сюжет, заслуживает язык романа. Чабон пишет в осязательном, тактильно-сенсорном стиле. Все-то у него жестикулируют, гримасничают, толкутся, царапаются, протискиваются, нащупывают пальцами, ерзают, пускают слезу, пахнут и постоянно манипулируют предметами.
При появлении очередного персонажа, он представляет его читателю, словно старожил нового пса на площадке — и обгавкал, и везде, где дотянулся, обнюхал. Благодаря чему, даже совершенно проходные типчики предстают в 3D, объемно, как статуи в свою честь с личным делом под мышкой. К психологической составляющей претензий не имею Главный герой, Ландсманн — брошеный женой детектив безнадежного возраста с алкогольной зависимостью и чувством долга.
Не встречали? Текст насыщен малоизвестным мне жаргоном. В послесловии утверждается, что это, в значительной степени, авторские неологизмы на идиш, которому он и посвятил роман. Полагаю, переводчики Амфоры оттянулись по полной. Чтение предназначается только любителей словестности «Иностранки», отпетых любителей криминальных романов и исследователей иудейского сектантства. Аристотель, Аристотель Ну, Аристотель. Тут много чего еще: Эмпедокл, эпициклы, эфир, Гиппарх, нумерология, первоэлементы, александрийская библиотека.
Трубопроводы пергамских иллюзий безусловно гиперзрелый плод «науки» садов Академа. Но ведь самого Стагирита, хотя его ученик почитался богом и пророком, греки с волшебным «крибле-крабле» не связывали. А «Иные песни» не связать с ним нельзя. Лунная ведьма, морской змей, огненная карета, темный властелин Под пеной эзотерики и аттицизмов крепкая фэнтези, декорированная, к тому же, стипанковскими дирижаблями, биотехом и дикарями.
Точнее, антураж-то стимпанка, но того подвида, в котором альтернативность истории обеспечивает античность. Не аристотелевская. Победили так пугавшие первых христианских епископов неоплатоники и мир сдвинулся под их волей.
Через тысячу лет библейские чудеса — дилетантство, страны и народы поделены аурами кратистосов на физически ощутимые сферы влияния. Македония мировая держава, сафари планируют по орбитальным картам, войска присягают стратегосам и леонидесам, демиургосы творят всякие полезные, забавные и опасные штуки, дулосы трудятся, рабы покорствуют, софистесы мудрят, перпетум мобиле крутятся.
Местами хорошо, очень. Дукай держит литературный уровень Нила Стивенсона, Вандермеера, Мьевиля. Но используя их или польских аналогов наработки, обстреливая читателями неологизмами, перечнями и описаниями обилия позднего Херберта и «Горма, сына Хёрдакнута», он достаточно оригинален и, похоже, опирается на другую традицию.
В этих чудесах, летающих горах и скачущих бегемотах, много рассудочного, интеллектуальных выдумок Свифта, Муркока, Вольтера или даже Распэ. Их сухость так же характеризует дукаевский стиль, как и его манера оборвать реплику на полусло —. Вот так. Клубящаяся на границе озарения и ощущения атмосфера необарочных текстов Вулф, Келли Линк Стук колес извозщичьей пролетки, фонари во тьме, дом холодный, неуютный. Пошловатую интрижку мехоторговца Б. Разговор о прошлом. Подробности, детали, окружающее все страньше, страньше, уходит от намекающих на бытописателей XIX столетия картин в солнечный простор, мощь Навуходоносора и тайны Селевкидов, страсти на Ниле и спасение Солнечной системы.
Купчишко, оказывается, герой, словно из стихов Гумилева, по заслугам драматичного отражения четвертого сна уральского Чернокнижника получивший прозвание Коленицкий. А существование богатого Акакия Акакиевича, которому велят, что делать, где стать — первый шажок, начало реабилитации лепящего себя самого, по сантиметру, по каждой твердой нотке в голосе, заново. В фигуру, способную встать среди живых богов, стать игроком, способным переиграть их на их же ставках, подняться выше самой Луны Чем дальше, тем жарче, безжалостнее Бербелек и его окружение, тем реже мы заглядываем новому Иерониму в душу.
Он бронзовеет на глазах, техничней, инструктивнее делается текст. В истории успеха, пылающей пиросом, шевелится сомнение Инь. А зачем всё? Не обманулся ли он, не мнимы ли его достижения, не марионетка ли он на самом деле? Почему усилия по восстановлению порядка и здоровья форм, оживляют демократию и прочее безумие? Эпизоды такого рода, сцены на московском чердаке и воденбургском пакгаузе возвращают повествование от эпоса и интриг в границы психологической литературы, сравнимой с шедевром Сюзанны Кларк, но финал вновь уводит книгу в модерн, в ХХ век.
Издано нормально, перевод приличный. Очень благодарен за приложенную статью о современной польской фантастике и месте в ней Дукая. А вот толковый словарик того же приложения прошу читать как самостоятельную вещь, настолько своеобразен выбор терминов и не каноничны объяснения. Нил Стивенсон сел на конька Лема и помчался дорогой им. Джина Вулфа, цокая гаджетами Брюса Стерлинга.
Лучшее из арсенала фантастики в широком диапазоне. Первый контакт. Архаичная современность. Древний хай-тек. Вымышленные и реальные технологии. Аперт, который позволил использовать наработки для релятивистских эффектов и анабиоза и т.
Мог быть толщины «Спина», но чрезмерно разжевывает эпистемологию, философию, дискурс, симпосические и перипатетические Гораздо больше беспокоит хитринка в изложении. В качестве примера — интрамурос словечко «Криптономикона» , чей быт внешне не отличим от монашеского.
А на деле ритуалы из «Имени Розы» служат вычислениям. Всего три личных предмета по уставу — из умных материалов, недоступных мирянам. Их строгая изоляция суть глобальная циркуляция данных и людей. Психология инака современна. Поют древние хоралы и ловят кайф от взрывов в кино, считая «небесных эмиссаров» опасными придурками, вступают в брак перед алтарем.
Почему так? Ну, во-первых, это решение злободневной проблемы. Еще «Шальной компанией» Альтова, вслед за Винером, для распугивания паразитов предлагалось сжигать раз в год одного ученого.
Система матиков предотвращает засорение теорического мира и его отход от реальности надежнее и гуманнее. А так же может сохранить его в любых вариантах пост-ядерного и пост-геномодифицированного будущего. Весомый вклад в банк НФ-идей: ранее обещали смерть знания от нищеты см. Оцените стратегию.
А во-вторых, «Анафем» — не анафема, имеет второй, эзотерический слой, искажающий стереотипные ожидания. Ему подойдет название «Чудес в стране Алисы»: много чего отзеркалено ради красного словца. Постмодерн научных революций Куна — наизнанку, во власти парадигм «иконографий» отношение мира к ученым, а не ученых к миру.
Твердая НФ, подпитанная воинственностью Диокловых грабель материализация бритвы Оккама дала ростки мистицизма. Но Нил Стивенсон, добравшись до их уровня, не разменивается на пророчества с телепатией, беря куда глубже.
Науку объявили социальным конструктом еще в прошлом веке: мир-текст, метарассказ, наррация и т. На планете Арб эта игрушка расслабленных интеллектуалов оказывается, по воле автора, истиной. Опровергая тем самым породивший ее когнитивный релятивизм Софизм, и не из сильных.
Пратчетту, для показа диффузии платоновых идей, в его фэнтези, заклинать инопланетян не понадобилось, а «Анафем» фэнтези не выглядит.
Линейный сюжет. Мелодраматичный финал. Полиграфия хорошая, недостатков перевода не отмечено. Гжендовича отличают:. Сказка, в которую десантировался Вуко, мрачна и непостижима в духе Кинга, Блейлока и Вегнера: скелеты, урочища, проклятия божественной мощи, ловушки, да ощущение «не может быть», привкус сложной галлюцинации от происходящего;. Порт Змеиная Глотка к оному категорически не относится, хотя береговики и их гости достойно посоперничают с викингами Воробьева и Гаррисона. Расписано отменно.
Гжендовичу удалось найти очень убедительные краски для смеси буйства и рассудительности и избежать избитых ходов и тропов;. Не юный, малость вздорный профи кровавых дел, реагирующий на окружающих с полной вовлеченностью и внутренним, от души идущим гуманизмом, хотя прав на отстраненность у него побольше Руматы или Геральта;.
Каково принцу взрослеть в пораженной засухой и пророчицей империи со сложным этнокультурным наследием? В линии мемуаров Молодого Тигра сосредоточено то, чего нет у Драккайнена: жара, государство, религия, народы, нефэнтезийные почти библейские чудеса и нравы, секс.
Всё восточное, африканское, растолмаченное, полное интриг и вторых смыслов. Дурра на соленом молоке вместо пива и ассоциации тоже иные: Ирвинг, Этвуд, Хобб Стиль: Гжендович не Дукай, но использует переключение с первого на третье лицо, литературные намеки. Конкретен, легок, держит живой темп. Тяготеет к психологии и групповым портретам, людским отношениям.
А так же, увы, взятым с экрана штампам. От капли пота срабатывает защита, анимешное кэндзюцу и т. Рекомендации: коммерческий в лучшем смысле слова боевик «меч, ИИ и магия». Особо советую, если Босх для Вас пугающе завораживающий, а грызуны с копьями, бионические штуки и поединки в замедленном времени по сердцу. Алексей Николаевич Толстой «Аэлита». Зря тут вспоминали Бэрроуза. Какой там Барсум, на даты смотрите.
Рос, когда другой Толстой размышлял о Дао. Взрослел под газетные передовицы о русских, штурмующих Пекин и обороняющих Мукден. В этом секрет трудности «Аэлиты» для иллюстраторов — совершенно рериховские сказания и пейзажи соседствуют с ажурными, невообразимыми сочленениями машин.
Широкие мазки — и рисунок пером. И тут уж кому что. Однако, при внимательном чтении возникает ряд вопросов. Например, Тускуб и прочие — отнюдь не элита древнего Марса, не наследники магацитлов. Это наркомафия, захватившая власть после недавней войны.
А война эта в условиях единого государства всепланетных размеров, могла быть только гражданской. Цивилизация Марса представляет собой классическую «водную монополию», сверхцентрализованную империю. Как это общество — а мы знаем, что Тумой некогда правили царицы — пришло к описываемому положению вещей? Была ли там индустриальная революция, а если была, то почему? Какие силы поддерживают инфраструктуру? Почему Тускубу еще надо убеждать гипнозом вожаков собрания, откуда там столько демократии и сетевой свободы — прямо-таки из мечтаний гуру интернета, ведь туманные зеркала предоставляют невероятные возможности героям.
Какой Толстой представлял себе советскую власть, если она доверила совершенно аполитичному инженеру Лосю изрядное количество ультрасовременных мегамощных взрывчатых материалов, достаточное для вояжа туда-и-обратно?
Выдумки замечательного писателя стимулируют работу фантазии. А Бэрроуз годен лишь руками махать. Марк Чаран Ньютон «Ночи Виллджамура». Обложка говорит, что это «новая фэнтези». И верно — на классику не похоже. Вместо квеста подковерные интриги, вместо команды независимые участники, темных властелинов заменила политика, а волшебные палочки — артефакты культистов.
Почти все с изъяном: жиголо, мужеложец, карьерист, ревнивец Сюжет у «Легенд Красного Солнца» только начинается в финале первой книги — влияние Мартина ощутимо во всем, помимо оживших мертвецов с «зима близко».
Правда, пока всё оледенение это мрачные перспективы на полвека, вызвавшие панику, а холодно от равнодушия автора. Действие динамичное, из дворца в трущобы, из столицы на край мира, но эмоционально суховато. Вторжение иномирян, обряды кровавой секты, тюрьмы, ужасные замыслы — напряжения, триллера или хоррора не больше, чем в киношном морге, где муляжи «как настоящие». При этом никак не чернуха. Любовь, долг, верность и нежность имеют смысл на островах под красным солнцем.
Выражены скепсис к имперской идее и уважение к хорошо танцующим. Удачное описание конфликта магических орденов, а их искрящие и коварные «реликвии» сгинувших цивилизаций неплохая придумка. Хорош и город. А уж если его видеть глазами шлюхи-художницы Туи и хвостатого инквизитора Вот тут, в этих дворцах, где стражники играют с наследницами а император бьет жену, квартирках, магазинчиках, кладбищенских катакомбах, в воплях банши, вечеринках на перекрестках, в стариках, нежно смотрящих на друг друга в кафе, военных гарудах в небе, снежках в спину и стене для расстрела осужденных за страсть есть немного того сложного чувства, с которым Пик сочинял Горменгаст.
Ассоциации: просеянный через три сита Джордан древний книгочей напомнил персонажа «Колеса» , Сандерсон или Гленда Ларк как и у них, невозможно соотнести созданную М. Ньютоном картину с чем-то из реальности. Издано нормально. Вздрагивал от «тундры» в применении к пространству яблок и лошадей, от бореального с «Б», в целом же перевод обычного качества. Ханну Райаниеми «Квантовый вор». Далекое будущее. Солнечная система во власти уже угробивших Юпитер ИИ. Перенос человека в машину в «гогол» и обратно легок и моментален.
Собственно, многие уже там, а прочих тащат. Но действо про ложную и скрытую память,про рай, который ад, испускание ку-частиц и обман архонтов, почти сразу переносит игру вора с верной богине кометчицей на улицы города-государства Ублиетт. А там противники космизма наслаждаются культурой Belle Epoque: продавщица шоколадного бутика в уборе горничной, маскарады, кафе, ученые миллионеры Прекрасно, пока механические часы на руке отсчитывают деньги-минуты.
Нету — время помереть и переть это все хозяйство дальше, на плечах управляемого твоим гоголом робота-атланта по терраформируемому такими же воплощенцами Марсу. Что оправдывает привлечение автором декаданса. Но не могу похвалить, малооригинально и банально.
Персонажи утомленные и окаменевшие, любовная линия благонамереная. Сквозь трескотню неологизмов лезут ляпы и противоречия. Магниторезонансный сканер читает сознание, на Марсе 0,6g, «причал планеров», «квантовые точки» Ношение цифровой паранджи-гевулота сочетается со свободой нравов и гражданской жизнью? Гогол может быть изменен, дополнен, скопирован, украден, объединен, обращен в рабство, синтезирован и размножен — персонажи ведут себя так, словно это редкий бриллиант.
Чем этот код лучше кода любой другой программы, зачем виртуальные пытки цифровой копии, волшебные мечи и т. Нанотех, «атомными лучами» делающие всё, что угодно, прямо на кухне, фабрикаторы, интеллектуальные материалы, — люди читают бумажные газеты и книги, пишут от руки, работают официантами и таксистами. Ради справедливости: некоторым Райяниеми напоминает Желязны.
Может, виноват перевод, но воспринимаю стиль «Квантового вора» как имитацию дилетантом высокопарной элегантности французов:« Высокая женщина в венецианской маске, с кожей, отливающей красноватым золотом, и пышными формами, едва прикрытыми полосками ткани и драгоценностями, протягивает ему руку Башня свисает из чрева города наподобие хрустального соска».
Проходной роман. Рекомендуется фанатам Харлана Эллисона и Дилэйни. Ностальгирующим по Мартину «Умирающего света». Школьникам, которым 16 еще плюс.
Способным радоваться, если героиня отрастит крылья. Тем, кому дороги пасхалки из Леблана и Берроуза. Маргарет Этвуд «Рассказ Служанки». Победивший в США мужской шовинистический религиозный режим глазами женщины, у которой отобрали имя, деньги, ребенка, мужа, косметику, подруг, сигареты и все остальное, вменив в обязанность рожать от Командоров для Командоров. Хороший язык и перевод, грамотная психология, структура, эрудиция. Тетки, Жены, Мойра и прочие персонажи удались хорошо.
Послесловие — очень хорошо. Слабоват мир. Автор горазда на описание несчастий по женской части и стандартного набора тоталитарных сект, вроде промывания мозгов, радений, коллективных Искуплений, взаимоконтроля, зловещих фургонов тайной полиции, в которые затаскивают людей прямо на улицах, предписанной свыше заботы о здоровье и т.
Пытается показать процесс перехода от современных политических активисток и колледжерских рефератов про угнетение в семье к царству террора. Сочинить «новые» библейские обычаи. С точки зрения же строгой НФ ее конструкция даже более неустойчива, чем «».
Сосредоточившись на угнетении и родах, автор упустила важнейшие составляющие — экономику и демографию. Отобрать у женщин право зарабатывать и тратить Нет частных авто — все, в США коллапс, с которым расстрелами с вертолетов не управиться. Нет жены, нет детей, нет товаров — нет мотива вкалывать. Там не только апельсины с цыплятами будут в дефиците. Пишешь про революцию во время падения рождаемости — значит, про бунт стариков.
Напиши, чем новая власть заманила тех, кому было что терять, как справилась с миллионами единиц оружия граждан в отсутствие армий мальчиков в черных пижамах? Майкл Флинн «Эйфельхайм: город-призрак».
Рекомендую ищущим классическую фантастику о первом Контакте, о научном поиске, ждущим серьезных и суровых историй. При условии, что они способны к несуетливому чтению.
Последнее — обязательно. Манера изложения далека от шустрой беличьей пробежки Кларка или Крайтона. Совершенно другая энергетика. Текст объединяет теоретическую физику и скорбные свидетельства чумных пандемий. Читать роман об исчезнувшей в Шварцвальде деревеньке, что следовать за плугом, переворачивающим тяжелые, сырые земляные пласты. Веселья и легкости мысли от пахаря лучше не ждать.
В основном, в греческих корнях современной терминологии. Вниманию предложена НФ, кондовая, гуманитарная. Многослойная, полифоничная, крепкая и толковая, без сучка-задоринки от начала до конца.
И очень старомодная, чуть ли не срубной конструкции. Перевод ли, стиль ли, но в голове вертелось одно:«Теперь так не пишут». Тем более, про Контакт. Хотя здесь много того, что, статистически неминуемо, подобно подростковым прыщам маркирует западную историческую прозу. Детский посттравматический, гонения на евреев, роль пастора в общине, инквизиция, уравнители, убогая медицина Но решены эти темы нетривиально, вовсе не по Хаггарду или Эллис Питерс. Кажется, Флинн воспроизводит другую традицию.
Понимание зыбкости посылок для суждения, ничтожности инструментария — Лем. Сапиенсы, очень мудрые и глупые, эгоизм и альтруизм которых не исправить никаким машинам для путешествий — Кир Булычев «Поселок» и «Голые люди» просто резонировали.
Социалка, власть — Латынина. Беседы о космологии перед лицом гибели Деревенские нравы, инквизиция и монахи Сапковского брутальнее. Средневековая часть пересказана предшествующими отзывами вполне прилично. Отмечу только, что церковная составляющая нерелигиозна. Скорее, иллюстрация возможной реакции неглупого образованного верующего на говорящих кузнечиков, чем претензия на компетенцию в вопросах веры, вроде той, которым одарила нас Мери Расселл.
В придачу, два типа мышления, рационального пастор Дитрих и экстатического Йоахима , показаны и в разговоре, и в действии. Современную часть легко упрекнуть в сухости. Наблюдать за тем, как трудолюбиво выращивается новое знание, иметь возможность оценить, насколько достоверно синтезируется прошлое из дошедших до Тома Шверина обрывков и обмолвок — действительно, удовольствие специфичное.
Но стоит ли добавлять водичку с красителями и ароматизаторами в напиток несладкий и резкий по природе? Дело вкуса. Том приличных размеров, но ощущения перегрузки не возникло.
Лучше, конечно бы, знать, что история как наука не закончилась лекциями Соловьева, а физика — на Эйнштейне. Но помнящий школу, при минимальной любознательности, лбом не упрется.
Разжевано, но довольно ненавязчиво. Нил Стивенсон «Вирус "Reamde"». Мир: наш. Время: интернет-кафе живы, кризис был. Декорации: охрана скучает в аэропортах, террористы спят на канистрах с ацетоном, китайцы ловят рыбу, байкеры гоняют на «Харлеях», испаноязычные ухаживают за белыми стариками, социологи мучают «образ чужого». Но есть еще места, где на полу шкура лично снятая с медведя и чтут винтовку М1. Сумасшедший мафиози Иванов и разумный моджахед Абдула Джонс зря связались с Зулой, племянницей Ричарда Фортраста, мультимиллионера и настоящего мужчины Среднего Запада.
В барочном пороховом дыму и футуристическом смоге судящий обо всем на свете Стивенсон был хорош. На трассе шпионского триллера результат хуже ожиданий. Сведения о современности, не касающиеся сплава по Луаре и штурма японских позиций, как выяснилось, у автора «Криптономикона» поверхностны.
Воры, прослушка, шахматы. А Соколов, консультант по безопасности рок-звезд? Определяет для мафии очередь убийств и губит своих ради джентельменства, угробище картонное. Впрочем, мультяшно скачущая по миру девка-шпионка и распространитель вируса-шантажиста не реалистичнее. Происходящему нет веры.
Игривость к лицу ситкомной «Лавине», а тут трупы заворачивают в пленку, мочат пенсионеров — тон Reamde тот же. Текст оживляется, когда с помощью «Уолмарта» строят передвижную тюрьму. А муки взятой на цепь выпускницы колледжа эмоционально серы. Экшн, не разгоревшись, тухнет.
Бой на пирсе — хрестоматийная потеря плотности действия, сильно тормозят и финальные разборки. Текст разбух от явно лишних уточнений, перечислений выпитого кофе, говна и подтирок. Автомобили, дороги, развязки, списки покупок Кажется, Стивенсон творил, мысленно считая каждый шаг: «Левой Игра ума присутствует, но, увы, в виде текстового описания онлайн-игры и маркетинга воображаемой корпорации. Конечно, есть любители и на такое, но не в приключенческой же книжке, в не настолько идеальной форме.
Издатели и так лупят беззащитное человечество очередями бизнес-мотиваторов. Полиграфия хороша. Перевод читаем. Обсуждение выявило отсебятину, часть ляпов можно переадресовать. Можно поискать перекличку с другими книгами, в «Анафеме» уже был святой со снайперской винтовкой. Есть качественные диалоги и просто удачные места. Мысли о роли добра со злом в фентезийных квестах, конфликте оформления с сюжетом. Реальность против интернета: от странички Википедии и реальной биографии, до обслуживания в амбулатории и аукциона зелий в игровом мире.
Но, в целом, Reamde для невзыскательных и устойчивых к скуке. Роберт Хайнлайн «Звёздный десант». В год выхода книги США подписали договор о демилитаризации южной макушки планеты. На которой в «Звездном десанте» место не оправдавших надежд: «окажется она в лучшем случае где-нибудь в Антарктиде». Это похоже на месть — изведав провал своих политических инициатив, когда барометр настроений стал показывать «мир», РЭХ взялся за то, что ему давалось. За историю будущего, в котором нет подобных безобразий.
Не выдав ничего особого. Может, Хайнлайна в аспекте «придут военные, наведут порядок» и вдохновляло президентство Де Голля, но были уже у него и благо монархии, в «Двойной звезде», и немочь закона «Гражданина Галактики». Только профи, Флот, Корпус. Отсюда плавно вытекает — вот костяк социума, а останавливать орды буйно плодящихся коммунистов дело мегатонных бомб.
Это лежало невостребованым до экранизации. ЗД брал иным — сам Лейбер, с его безукоризненным вкусом к театральным эффектам, процитировал речевку бомбы в «Призраке». Важнейшим вкладом Хайнлайна в банк идей стали усталые морпехи в скафандрах. Они настолько лучше спеченых в стекло планет, что не пополнил их галерею лишь ленивый: Холдеман, Йен Дуглас, Кори, Скальци Жребий у поздних, т. ЗД породил современную военную НФ, правда, к идее общества, в котором у сторожа склада больше прав, чем у владельца оного, вряд ли следует относиться серьезно.
И лучший ответ на Starship Troopers — у Гаррисона, который задорными Starsloggers порвал на ленточки фантазии морячка из секретного КБ о функционировании госмашины разрушений. Хайнлайн прекратил общение с Гаррисоном, но книги бывают лучше авторов. Случайно ли, второпях ли, интуитивно ли, а «Звездный десант» сделан так, что ему уклониться от большинства обвинений, как «Мигу» от «Сейбра».
Эпиграфы двусмыслены. Например, «хотите жить вечно? Бегущим из боя профи. По случаю разгона наемниками восстания ветеранов Войны за независимость. С текстом аналогично. Это мемуар, они всегда под сомнением, тем более, от зовущих всех по фамилиям «Джонни». Ответственные у руля? От пьяни в кабаке до состоявшегося бизнесмена — к «полным гражданам» все без уважения. Оборона планеты почти провалена.
Патрулируют дальние рубежи и пропускают два удара по Земле, с перерывом. Десантники без понятия о вероятном противнике, хотя уже гибнут «точно так же, как и в официально провозглашённой войне». И добивающий факт: абсолютно лояльный рассказчик уверен, что победа в Первой межзвездной зависела не от того, славишь имя Роджера Янга или выгружаешь воинов из инкубатора. Решил дело альянс со «скиннами». Реальные научные гипотезы и практики в одной обойме с космической оперой, спасением на море, конспирологией и хищной ухмылкой — поздравляю всех с успешным возвращением автора «Звездного прилива».
При этом, в тексте много движения и пространства, описанных так, что можно сказать «мы», «нас». Помимо экстрима и наук: Диснейленд, жизнь беженцев на бывшем стадионе, «умная толпа» века, который подключили, торжество поп-культуры, сдвиги в традиционной, мысли об экономике элит и времени для звонка маме.
Сверхбогачи, сервильность, радиоактивные осадки,«маленькие императоры» В целом, впечатления положительные. Срез и мутации социума — достойно. Оптимизм: эндо- и экзогенные угрозы цивилизации, недоверие к всему и вся, понимание разорительности космических программ и прочий реализм сочетаются с верой в то, что по минному полю пройти возможно, если медленно и осторожно.
Галактика полна хищников и паразитов? С умом даже из бессмертных прохвостов можно извлечь пользу. А еще, если есть наверху враги и эгоисты, то там же есть друзья и альтруисты. Недостатки «Бытия» растут из достоинств. Темп превратил то, что требует напряжения умственных способностей в тест на память, викторину. Не читавшим «возвышение» раннего Брина линия дельфинов и обезьян без сомнений покажется приблудой.
Про калории долголетия знаете? Увидели подтасовку в отрывке про ХIX век? Намек на Саберхагена? Персонажи, как один, деловые и бодрые — с другими экшна не будет. Чувства, в основном, родительские. И, если сердце не смягчит то, что прибой загоняет сваю в грунт, а фотонный парус хуже уловителя частиц, не знаю, порадует ли Вас книга. Роберт Льюис Стивенсон «Вересковый мёд». Стивенсону в кавер-версиях везет.
Стивенсона волновало драматическое единство крови с великолепием скал и цветущих вереском равнин, где жужжат пчелы и кричат кроншнепы. Он указывает сырье — соцветия-колокольчики из них и делают эль в бутылках с г. У Маршака с красным другие ассоциации. Потому что цвет и прочие признаки шотландской природы им изгнаны напрочь. Тоже самое С. А вот сантименты сравнения могил с детскими Маршак прикрутил и, вместо сына лет на 10, в море скинул потенциально нестойкого тинейджера ти, отодвинув малюток из зачина куда подальше.
Заменившие охоту, преследование и истребление как косуль, то есть истинно королевские труды и умения, маршаковские безличные «прогнал», «вассалы приметили» напоминают необоримую машину. Его «вышли» отдает слепой надеждой и обреченностью одновременно, в отличие от стивенсоновского почти случайного обнаружения и извлечения грубой силой. В любом случае — не презрение. Но по потомку британских инженеров король разумно желает приобрести за жизнь мастеров «секрет напитка», а перевод С.
Это проявление технологического невежества гопника, которому ничего не объяснить «быстро, как починить «Хонду»? А то убью». В таких условиях у маршаковского старого могиканина и нет другого выхода, кроме как умереть достойно, обеспечив сыну быструю смерть, а себе моральную победу. Какой уж тут обмен взглядами И урезано, и обесцвечено, и изменено — но каков эффект! Настолько хорошо, что более близкий исходнику перевод Н. Чуковского практически забыт.
Йен Макдональд «Новая Луна». Делал Йен Макдональд пышную драму про космических «баронов», с гомосексуальными страстями, поединками на ножах, верными слугами, языческими жрицами и декомпрессией городов.
Вышло ладно, да нескладно. Постигла мастера неудача. И Бразилия достойна хорошей НФ. За пляжами, джунглями и фавелами передовое производство, культура переваривает арабов, японцев и индейцев.
Возможно, будущее цивилизации формируется там. И автор успешно работал с аналогичным материалом. Проблема с «Новой Луной» в том, что он воспроизвел этот рецепт для космических катакомб. Выросшие под пальмами реалии перенес, с ничтожными изменениями, в мир без почвы. Будущее: на Земле крах среднего класса, туберкулез, исчерпание ресурсов, зато есть термояд на гелии-3 и лунная колония вроде Рио без моря.
Богачи, нищета, церкви, преступность и толерантность без тормозов, вечеринки, суррогатные мамы, музыка боса-нова Полтора миллиона селенитов! У шведов в рудниках нынче на миллион тонн дОбычи сто, много двести человек приходится. В книге на каждом шагу ИИ, боты роют реголит, квантовые компьютеры переигрывают биржу, 3-D принтеры печатают что угодно. И куча продавцов, официанток. Байкеры в скафандрах. В тех, чья работа «кушать подано, отвези-поставь» вложены сумасшедшие деньги: перелет, глубокая киборгизация каждому вживлен счетчик-контролер, глубина дыхания по кошельку.
Аттракцион неслыханой щедрости вместо исчерпания ресурсов. По сюжету кланы Луны контролируют транспорт, биотех, горное дело С чего? Старый факт: ставка или на прогресс, или на семью. Освоение нового фронтира мафиозные «драконы» сами не вытянут, в романе есть исповедь матриарха Корта с ключевым моментом: землянам-инвесторам показали промплощадку, о которой убийцы конкурента не знали, и все в шоколаде.
Легче поверить в бешеную шубу Мюнхгаузена, чем в банкиров, вкладывающих в зону террора, доверивших капитал тем, у кого в суде дуэли насмерть, а вне суда мухи-убийцы. Эти психи начали войну между собой — как, ими же все поделено по сферам производства?
Таксопарк не стреляет в поликлинику, даже в «Трех толстяках» монополисты ели за одним столом. Объяснение из финала критики не достойно, так как сравнимо с заменой авто на троллейбус. А поскольку на Луне центр держит всех за горло, знает, кто где с кем счетчик-контролер , кому и сколько тотальный безнал , вся драма — драка в песочнице, которую лень прекратить взрослым.
Рекомендуется млеющим от слова «корасан», сюжетов про спасение детей и не обращающим внимание на сюжетные невязки.
